- Прошу вас, господин маг. Господин тан просил передать, что все уже в сборе и ждут вас в кабинете. Вас проводить?
Глубоко и прерывисто вздохнув, Нэль с трудом разъединил сцепленные в замок пальцы. Ночью ему не спалось; проворочавшись в постели с полуночи, он вскочил еще до рассвета и несколько часов просидел, ожидая приглашения тана. Впрочем, сидеть спокойно он тоже не мог, и взялся мерить шагами свою спальню, благо, что там было где разгуляться. Он пытался успокоиться; перед магами следовало предстать бесстрастным и уверенным в себе, иначе все пойдет насмарку.
- Я найду дорогу сам, - ответил Нэль как можно более ровным тоном. - Благодарю.
- Как вам будет угодно, господин маг.
Поклонившись, вышколенный слуга бесшумно исчез. Нэль еще постоял с минуту, медленно вдыхая и выдыхая, с удовольствием ощущая, как отступает волнение и проясняется разум. Потом, почувствовав, что вполне владеет собой, он надел на лицо привычную маску спокойствия и вышел в коридор, уже совершенно в состоянии вести серьезную и размеренную беседу.
Нэль шел по замковому коридору, не слишком быстро, но и не медленно, и мягкие башмаки скрадывали звуки его легких шагов. Он не видел ни души, что и неудивительно - замок был велик, переходов в нем имелось множество, а обитателей, считая слуг, было немного. Нэль думал дойти до кабинета тана, так никого и не встретив, но ошибся. Кто-то окликнул его сзади: "Мэтр Лионель!"; голос был женский и взволнованный.
Споткнувшись на ровном месте, Нэль прибавил шаг, и не подумав оглядываться. За все время пребывания в замке он видел только одну женщину - Элейну. Зачем бы он мог ей понадобиться, он не имел ни малейшего понятия, и даже не желал выяснять. И уж во всяком случае, не перед важной встречей.
- Мэтр Лионель! - на этот раз голос прозвучал громче и требовательнее, а едва слышный топот легких ножек стал чаще и быстрее. - Остановитесь, пожалуйста! Я не задержу вас надолго.
По всему видно, упрямая девица вознамерилась догнать его, во что бы то ни стало. И что ей от меня нужно? с досадой подумал Нэль. Он все-таки притормозил и, закусив губы, обернулся, вперив, впрочем, глаза в пол. А потому его взгляду в первую очередь явилась пара хорошеньких ножек - Элейна, действительно, очень спешила и высоко подхватила подол платья, чтобы не запутаться в нем. Так что открытыми взорам оказались тонкие, миленькие щиколотки - их одних хватило бы, чтобы заставить любого мужчину забыть обо всем, кроме них. Впрочем, "любым" Нэль как раз не был, и его не проняло.
- Что вам угодно, сударыня? - предельно вежливо, но сухо поинтересовался он.
- Я не задержу вас, - повторила Элейна, переводя дыхание после пробежки по коридору. Она удивлялась себе: чтобы она, да бегала за мужчиной? Неслыханно! К тому же, за таким, к которому ничего, кроме антипатии, приправленной небольшой дозой страха, не испытывала. - Позвольте только задать вам один вопрос, мэтр... В ночь Самайна, когда вы были у нас, вы не творили никаких заклинаний?
- Что? - от удивления Нэль разом растерял все слова и вскинул глаза на Элейну. Та стояла перед ним, странно напрягшись и высоко вскинув голову; на щеках ее рдел яркий румянец, но в голубых глазах сверкал гордый вызов. - Не творил ли я заклинаний? С чего вы взяли?..
Нежное личико девушки стало совсем пунцовым, но носик по-прежнему аристократически глядел в потолок.
- Я... Видите ли, мэтр, с той ночи я почти не сплю. Меня донимают видения.
- Обратитесь к своему лекарю, сударыня. Ночные видения - это по его части.
- Но видения касаются вас, мэтр. Мне является ваш облик, ваше лицо, ваши... глаза.
Растерянный, Нэль не нашелся, что ответить. Вместе с тем, он невольно проникся к девушке уважением - не каждая барышня признается мужчине, что он является ей в ночных грезах. Какой бы характер они ни носили. Нэль, пожалуй, подумал бы, что Элейна - о, убереги, Травия, от такого! - влюбилась в него, если бы не холодая гордость, сверкающая в ее глазах, не дерзко задранный подбородок, не презрительно искривленные губы...
- Не подумайте, мэтр, я не питаю к вам нежных чувств, - продолжала, между тем, Элейна с пылающими пожаром щеками. - Ничего подобного. Я, признаться, подумала, что вы взялись творить надо мной приворот, и хотела просить вас снять чары.
Приворот! Нэль, в свою очередь, вспыхнул. Что она выдумала? Надо же такое нафантазировать. Да знает ли она, что, если бы ее подозрения имели под собой реальные основания, она пришла бы сюда просить не о снятии заклятия, а о том, чтобы маг согласился разделить с ней ложе? Глупая девчонка! Глубоко вздохнув, Нэль взял себя в руки и сухо сказал:
- Если бы я решил приворожить вас, сударыня, вы бы уже воспылали ко мне безумной страстью и уж точно не пришли бы с просьбой освободить вас от чар. Нет никакой магии, я не творил над вами заклинаний. Могу посоветовать вам принимать на ночь успокаивающее снадобье. Больше ничем не помочь не в силах.
Не добавляя более ничего, он развернулся и пошел дальше своей дорогой, не видя уже, как вскипают злые слезы в голубых глазах девушки. Душа его была в смятении. Он не знал причины, почему бы Элейну по ночам мог преследовать его облик, кроме той, о которой он уже думал и которую отбросил как негодную. И то сказать - с чего бы у девушки из благородной семьи мог вызвать любовное томление странствующий маг, у которого за душой ни гроша? Да и помнил Нэль, хорошенько помнил проклятие, которым наградила его госпожа Аманда: "И пусть отвернется от тебя тот, к кому потянется сердце твое..."

Перед дверьми в кабинет тана Нэль приостановился и на секунду прикрыл глаза. Вспомнилось, как в чудовищно далекий день инициации (почти десять лет минуло!), он точно так же стоял перед изукрашенными бронзой и цветной эмалью храмовыми дверьми, ведущими в Зал Торжеств, в котором традиционно получали посвящение юные маги. Тогда Нэлю было всего семнадцать, и сознание собственной силы - о, исполненная надеждами и планами молодость! - переполняло его так, что едва из ушей не выплескивалось. Впрочем, полнейшая самоуверенность вовсе не мешала ему волноваться об исходе церемонии. Часть его знала, что пройдет инициацию легко, но часть все же сомневалась и побаивалась. Кроме того, в Зале в тот день собрались самые видные маги окрестных городов, желающие своими глазами взглянуть на подающего надежды юношу.
Сейчас Нэлю предстояло явиться перед обществом не столь многочисленным, но от этого ничуть не менее для него важным. В храме его ждали полтора десятка человек, здесь же - только трое немолодых магов, но Нэль рассчитывал получить от них помощь.
Он открыл глаза, решительно толкнул створки двери и шагнул вперед.
Первым, кого Нэль увидел, был мэтр Эйбел из Карнелина. Слава богам! он согласился, пронеслось в голове молодого мага; он уже опускался перед старым учителем на колени, чтобы коснуться губами края его мантии. Старик принял оказанный ему знак высочайшего почтения удивительно равнодушно, даже не дотронулся благословляюще пальцами до склоненной головы Нэля. Бросил только коротко: "Поднимись".
Не нервничай, напомнил себе Нэль, вставая и отходя на шаг назад, чтобы увидеть остальных присутствующих. Ты что же, еще ожидал учительского благословения, идиот? После стольких-то лет и всего того, что ты натворил? Очнись, маг... благословений не будет. Скорее, тебе придется крепко погрызться со своим бывшим учителем за свои идеи.
- Приветствую вас, мэтр Эйбел, - он с удовлетворением отметил, что голос его спокоен и бесстрастен. Повернулся в сторону стоящих отдельно от карнелинского старца истрийских магов (краем глаза отметил, что тан тоже присутствует в кабинете - сидит в уголке в неприметном кресле; ясно, он не мог пропустить подобной беседы). - Приветствую и вас, мэтр Реул, мэтр Антоний. Благодарю, что отозвались на мою просьбу и сочли возможным придти в этот дом. Вы оказали мне честь.
- Поменьше болтовни, Лионель, - проворчал мэтр Эйбел. - Говори дело. Что тебе нужно от нас? Я тут, между прочим, узнал кое-что о тебе, что меня удивило. Тебе было велено вернуться в гильдию - почему же ты не подчинился? Почему продолжаешь скрываться, словно вор, зная, что тебя ищут?
А старик-то, похоже, в самом деле возмущен фактом моего непослушания, подумал Нэль. Если так, то он вполне мог сообщить тальерским братьям, что направляется на встречу со мной. Сообщить просто так, из принципа. Чтобы восторжествовала справедливость - в его понимании. Он всегда был рьяным почитателем Гесинды и ее законов.
- Простите, мэтр, но об этом можно поговорить позже. Видите ли, я позвал вас, потому что хочу просить о помощи. Выслушайте меня.

Началом выступления Нэля тан Аль был несколько удивлен. Маг представлялся ему человеком, не склонным открыто просить о помощи; человеком, предпочитающим самостоятельно решать собственные проблемы. Тан не ожидал, что Нэль вот так сразу раскроется перед магами, покажет, что зависит от них. Пожалуй, он поступил опрометчиво. А если же он так и задумывал, то тан совершенно не мог себе представить, зачем бы ему понадобилось выставлять свою беспомощность.
Впрочем, почти сразу тан оставил эти рассуждения, полностью сосредоточившись на речи Нэля. Наконец-то, ему представился шанс узнать, чем именно занимался молодой маг в течение последнего года, что он узнал и чего достиг.
О, теперь Нэль был почти страстен, хотя и старался изо всех сил сдерживать эмоции. Тан, который, как ни крути, менее всех присутствующих был заинтересован в результатах работ мага, и то был полностью захвачен его речью. Он и не знал, что Нэль может быть настолько (тан про себя поискал подходящее слово) вдохновенным рассказчиком.
Начал Нэль издалека, с тех лет, когда вел первые свои исследования, еще будучи юным служителем Гесинды в аркарском храме. Тогда его попытки понять природу своей силы привели к большой беде, но несчастье не погасило в нем жажду познания. В долгих своих одиноких скитаниях он использовал любую возможность, чтобы пополнить сокровищницу знаний хотя бы самой крошечной крупинкой новой информации. Помимо вопроса, который интересовал его более всего, Нэль занимался так же изучением трав и минералов (как оказалось позже, травы имели к его основной задаче самое непосредственное отношение), и тут преуспел, как никто ранее. Тан понял это, наблюдая за выражением лиц приглашенных магов: он видел, как они недоверчиво хмурились, пытаясь уяснить, каким образом в одиночку, без лаборатории и оборудования, можно получить столь значимые результаты. Пожалуй, после окончания рассказа они потребуют у Нэля материальных доказательств его слов, чтобы убедиться, что он говорит правду, а не водит их за нос.
По мере того, как тек рассказ Нэля, лица троих магов постепенно вытягивались. Что-то им очень, очень не нравилось. Тан, впрочем, подозревал, что именно вызвало их недовольство. Нэль поведал, что нашел способ наделить магическими силами любого человека ("...И я могу доказать, я проводил опыты ...сначала с помощью трав освобождается разум... после человек учится вызывать поток сам, без эликсиров..."), а это было прямое посягательство на монополию избранных носителей магии. Едва ли они могли снести такое безропотно. Вот тут-то и начнутся проблемы, подумал тан. Но пока что маги не вмешивались; как видно, они решили сначала выслушать Нэля до конца, и лишь после высказаться.
Возможность творить заклинания без помощи формул вызвала у магов неподдельный интерес и оживление. Несомненно, все они были знакомы с легендами об Илиссии Истрийской, девушке, обладающей огромным потенциалом стихийной магической силы. Но то лишь легенды, и кто знает, как оно было в действительности? В живых нет уже никого, кто лично знал княжну Илис, никто не может сказать, что в тех легендах истина, а что - приукрашивания хроникеров... Илиссия была персонажем чуть ли не мифическим, и, наверное, мало кто верил в возможность владеть магией так же свободно, как она. Нэль же утверждал, что превзошел ее в искусстве управления потоком. При том, странно, но он не спешил предъявлять никаких доказательств.
Дальше - хуже. Нэль взялся утверждать, что, правильно используя новообретенные магические способности, человечество в своем развитии в миг сможет достигнуть божественного уровня. Говоря иначе, все, как один, станут равны Двенадцати. То есть даже не то чтобы равны - каждый человек и сам станет богом, с вытекающими из такого превращения бессмертием и почти-всемогушеством. Тан уж наслушался подобных речей, а потому воспринял их довольно спокойно, хотя разворачиваемые перед человечеством перспективы не могли не взволновать; для магов же они были в новинку. Уважаемых мэтров окончательно перекорежило: еще бы, то, что говорил Нэль, отдавало богохульством за несколько лиг! Маги привыкли почитать богов. А тут какой-то юнец - молоко на губах не обсохло - да еще и отщепенец, взялся утверждать, будто боги - всего лишь люди, научившиеся правильно использовать магию! Этак можно договориться до того, что мир сотворили не Двенадцать, что они - всего лишь самозванцы, занявшие чужое место. Тан видел, как неприятие растет, и удивлялся, что этого не замечает Нэль. Магу следовало бы быть поаккуратнее с преподнесением сих феноменальных фактов; слушателей нужно было подготовить... Он же ничего не добьется, только настроит магов против себя, вот и все!
Но Нэль продолжал в том же духе, причем самое плохое приберег напоследок. Тут уж даже у тана дыхание перехватило. Нэль заявил, что последние два месяца провел в потаенном храме Безымянного, изучая книги, написанные его служителями много десятилетий назад. И будто бы в этих книгах нашел он подтверждение тому, до чего дошел сам в своих исследований: записи повествовали о происхождении богов из рода людского, о том, как Двенадцать, изменив с помощью магии саму человеческую природу, получили бессмертие и могущество столь огромное, что поднялись на истинного бога, создавшего эту землю. И победили бога в начатом ими сражении, и усыпили его, ибо смерти для него, как и для них теперь, не существовало, и лишили его имени. А сами явились людям и объявили богами себя. Богом же Создателем будто бы был никто иной, как Безымянный, который с тех самых пор погружен в сон, охраняемый заклятьем. А Двенадцать, самозванцы, сидят в Божественном Доме и принимают человеческое поклонение, не желая вернуться к людям и помочь им разобраться в собственной природе и обрести должное величие. Только одно осталось загадкой для меня, сказал Нэль. Неведомо, где находится Божественный Дом, как его разыскать...
На кой ему сдался Божественный Дом? озадачился тан. Он что, хочет навестить богов? Зачем? Неужто поквитаться с ними за Безымянного? Или заставить их придти к людям, неся в дар недоступные прежде знания? Да это уже ни в какие ворота не лезет. Безумие, да и только!
- Вот, вкратце, суть дела, - Нэль, в отличие от троих магов, под конец своей речи заметно подостыл, и теперь излучал лишь уверенное спокойствие. - А просить вас, уважаемые мэтры, я хотел о содействии. Я один, и мне не поспеть везде. Кроме того, появись я в храме, меня сначала попытаются схватить, а потом уж станут спрашивать... Некоторые братья хотели запретить мои эксперименты; именно поэтому я не вернулся в гильдию, мэтр Эйбел. Вы же сможете рассказать все, что я поведал вам сейчас, в храмах Гесинды, в городах и за их пределами; я объясню, как приготовить эликсир, и тогда гильдия сможет принимать всех желающих... Кроме того, может случиться так, что Двенадцать не пожелают возвышения человечества, и придут, чтобы остановить людей. Тогда понадобится вся наша объединенная сила, чтобы противостоять тем, кто провозгласил себя богами... В этом моя надежда на вас и вашу помощь, мэтры. В одиночку дальше я действовать уже не смогу.
Нэль замолк, тихонько перевел дыхание и по очереди осмотрел слушателей. Да, утешительного мало. Когда-то эти люди симпатизировали ему, но теперь... даже если от доброго отношения что-то и осталось, помогать они явно не желают. Впрочем, посмотрим, что они скажут.
Со своей стороны, не на шутку взволнованный тан видел и возмущение старого мага, и испуганное недоумение истрийцев. Мэтр Эйбел выглядел так грозно, словно собирался швыряться в своего бывшего ученика молниями, чтобы покарать его за богохульство, дерзость и самоуверенность. Мэтры Антоний и Реул смотрели на Нэля с одинаковым выражением: как на опасного сумасшедшего, от которого можно ожидать любой выходки. Хотя, надо признать, в эту минуту Нэль выглядел невозмутимо и едва ли не холодно; о царящем в его душе смятении свидетельствовал только загоревшийся на щеках болезненно-яркий румянец.

Слушая повисшую в комнате леденящую тишину, Нэль сцепил перед собой руки в замок, чтобы унять дрожь, и заставил себя ни о чем не думать. Не думать, пока не заговорит кто-нибудь из магов. Изгнать все мысли до единой...
Не выходило. Впервые за шесть лет он говорил о заветном - с магами! С теми, кто мог понять его, как самих себя, кто мог помочь и поддержать.
С теми, кто не хотел понимать.

- Лионель, ты, должно быть, лишился разума.
Тихий, старчески-ворчливый, хриплый голос мэтра Эйбела резанул по слуху всех присутствующих без исключения. После минуты полной тишины он показался едва ли не оглушительным ударом грома, пророкотавшего в предгрозовом небе.
- Не знаю, кто именно напел тебе весь этот богопротивный бред, что мы сейчас выслушали, - продолжал старик с ворчливым пренебрежением. - Наверное, наслушался ты его в черном храме - если только ты действительно там побывал, а не пригрезилось тебе под действием твоих же эликсиров. Лукавые отступники, поклоняющиеся Спящему, поднаторели в смущении умов, и им ничего не стоит сбить с истинного пути самого сильного человека. И ты, Лионель, не уберегся. Впрочем, для тебя еще не все потеряно, сердце твое хотя и дрогнуло, но оно по-прежнему открыто для истины, я вижу, иначе ты нашел бы другой способ убедить нас, не был бы с нами столь откровенен. Поэтому говорю тебе - отрекись от черной лжи и не повторяй ее более, пока боги не покарали тебя! Ибо древняя мудрость учит нас: мир сотворен Двенадцатью, и они же создали все живое, населяющее его; Безымянный же поплатился за черные замыслы свои.
- Древняя мудрость ошибается, - очень тихо, но твердо проговорил Нэль.
- Мудрость не может ошибаться, на то она и мудрость! - поддержал карнелинского мага один из истрийцев, мэтр Антоний. - Ты юн, Лионель, и разум твой подвижен и легко увлекается, и в том беда твоя. Тебе нужно быть тверже.
- Если согласитесь помочь мне, вы убедитесь, что я прав.
- Помочь! - неожиданно для всех присутствующих, мэтр Эйбел вскочил из кресла, в котором до сих пор восседал с истинно королевским величием, и мелкими быстрыми шажками приблизился к Нэлю, схватил его за руки. Пальцы у него были высохшие, как у мумии. - Истинно - ты потерял разум, и не знаешь, чего просишь! Говоришь ты, будто всяк сможет овладеть высоким искусством магии, будь то князь, смерд или ремесленник. Но разве забыл ты, что лишь Гесинда может решать, наделять или нет сим даром смертного? Кому иному это под силу? Да и вообрази, что начнется, если каждый станет творить заклинания себе в угоду! И позволят ли князья, чтобы магию получили их холопы? Не воспротивятся ли?
- Именно поэтому я... - начал было Нэль, но старик встряхнул его с неожиданной для такого тщедушного высохшего тельца силой. Встряхнул так, что у молодого мага аж зубы клацнули, он чуть было не прикусил язык.
- Молчи! Я не закончил. Ты тут толковал о бессмертии, которое будто бы возможно. Пусть и впрямь возможно, но допустит ли такое Борон? Он - властитель Смерти, в его воле оборвать жизнь любого существа. Тебе ли идти против бога, безумец? Решишься ли?
- Решусь. Не в воле Борона жизнь и смерть, самозванец он.
- Ах, дерзкий богохульник! - в гневе мэтр Эйбел оттолкнул от себя Нэля и стремительно подался назад. - Как только подлый твой язык поворачивается говорить такое! Дивлюсь я, почему Борон не забрал тебя до сих пор, устав слушать твои черные речи.
Без толку, подумал Нэль с мрачной усталостью. Помощи не будет, нечего было и обращаться. Придется обходиться самому. Пока же - нужно заканчивать разговор, иначе он перейдет на другой, уже магический уровень, а это чревато последствиями, особенно - для тана. Подставлять же человека, который оказал уже не одну услугу, Нэль не желал.
Впрочем, легко сказать "заканчивать". Захотят ли маги уйти просто так теперь, после всего услышанного? Или попытаются сопроводить богохульника в храм для своего суда? Нэль обругал себя, поняв, что подобный вариант развития событий он как-то упустил из виду, возбужденный предстоящей встречей. М-да, подумал он, политик из меня неважный. А жаль, умение предугадывать действия собеседников (Нэль чуть было не подумал про себя: "противников") очень пригодилось бы тому, кто обделен способностью читать мысли. Ладно, отмахнулся Нэль он никчемных сожалений, буду выкручиваться по ситуации.
- Оставим, - сказал он решительно. - Мне жаль, что я отвлек вас от дел своей просьбой. Прошу прощения.
Подобного поворота не ожидали ни маги, ни тан; все четверо посмотрели на него с глубоким удивлением. Для Аля, считавшего, что Нэль будет стоять до последнего, столь быстрое и резкое отступление стало полной неожиданностью. Он вскочил, резко вскинув голову:
- Как, Нэль?! Это все, что вы скажете?! Разве вы уже сдались?
- Действительно, Нэль, - подхватил мэтр Реул, как-то недобро усмехаясь. - Вы уже готовы попрощаться с нами? Не подкрепив никоим образом свои фантастические утверждения?
Нэль прищурился и резко ответил:
- Разве вам нужны факты? Разве вы не назвали все, что я сказал, богопротивным бредом? А раз так, оставлю его при себе. Не стану утруждать вас, господа маги.
- Нет уж, позволь, Лионель, - мэтр Эйбел поднял тонкую сухую руку, почти неразличимую в складках бардовой мантии. Он вернулся в свое кресло и оттуда сверлил Нэля бесцветным пристальным взглядом. - Ты наговорил много такого, чего нельзя оставить без внимания. Твои опыты весьма... любопытны. Лично мне хотелось бы узнать о них побольше. Да и гильдия должна быть поставлена в известность.
- Я уже сказал, что если появлюсь в любом храме Гесинды, - уже спокойнее проговорил Нэль, - меня попытаются схватить.
- Скорее всего, да. Но эту проблему все равно нужно как-то решать. Ты же не можешь без конца скрываться. Да и после всего сказанного я не позволю тебе действовать бесконтрольно. Понимаешь меня?
- Понимаю. Вы хотите сами препроводить меня в гильдию. Если, конечно, я не соглашусь добровольно.
- Нас трое, и все мы обладаем большой силой и опытом. Ты один, и ты молод. Соотношение сил не в твою пользу, Лионель. Так что подумай.
- Ошибаетесь, мэтр Эйбел, - усмехнулся Нэль. - Против меня у вас шансов нет. Поэтому - давайте не будем обострять ситуацию.
- Ах ты самоуверенный юнец, - почти ласково протянул старик. - Хочешь попытать счастья?
Нэль бросил в сторону тана короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Хозяин замка не изменился в лице и не проронил ни звука, но Нэль знал, что тан вспомнил о том же, о чем и он сам - о произошедшем в середине мая в его ленных угодьях столкновении. Сейчас могло повториться примерно то же самое, с той лишь разницей, что в роли жертвы с большой вероятностью мог выступить тан. Единственный человек среди собравшихся в комнате, не владеющий магией и не умеющий себя от нее защитить. Ну нет, подумал Нэль, такого я не допущу. Ни за что.
- Мэтры, - произнес он спокойно и ровно. - Я к вашим услугам. Только вот что: не стоит впутывать в наши... дела господина тана и создавать ему неприятности. Господин тан - не член гильдии, хотя и тесно сотрудничает с храмами Гесинды, он лицо светское. Мы и без того достаточно уже надоедали ему своими разговорами.
- Тан Аль сам впутался, - возразил мэтр Эйбел так, как будто тана в комнате не было и в помине. - Он знал, на что шел, когда согласился принимать в своем доме отступника. Впрочем, пусть гильдия решает, как поступить с господином таном, это, и впрямь, не наше дело. Так что ты, Лионель, предлагаешь? Перенести наш разговор? Куда?
- Если позволите, я открою для вас телепорт в одно спокойное место. Там мы сможем продолжить без помех, - Нэль видел, что маги заколебались, и добавил серьезно: - Клянусь, это не ловушка - да и как бы я мог ее устроить?
Старый маг, поразмышляв несколько секунд, кивнул согласно. Двоим истрийцам, не сводивших с него выжидающих взглядов, тоже ничего не оставалось, кроме как выразить свое согласие - весьма, впрочем, неохотно. Но отступать им было не с руки - не показывать же, в самом деле, что они испугались сумасшедшего мага-одиночки, который утверждает, что стал равен богам?..
Из всех присутствующих тану больше всего не понравилось, как складывается ситуация. Походило на то, что Нэль сейчас снова ускользнет от него; кроме того, молодой маг откровенно подставлялся под удар - очередной раз. Тан почти не сомневался, что, произойди между магами схватка, Нэль выйдет из нее победителем, но гильдия от этого сильнее его любить не станет, и только с большим рвением продолжит охоту. Тан так же понимал, что его вмешательство уже ничего не решает... но не вмешаться он не мог.
- Нет, Нэль! - он попытался вложить в окрик как можно больше властности. - Не делайте этого, не смейте! Я...
Под коротким, но до боли пронзительным взглядом черных глаз Нэля тан в отчаянии почувствовал, что вмиг потерял способность и говорить, и двигаться. Было ли это следствием заклятия, или просто подвели напряженные до крайности нервы, тан не знал, да и безразлично ему было. Все его внимание было поглощено бледно мерцающим прямоугольником портала, в котором один за другим стремительно исчезали маги. Последним в телепорт шагнул Нэль; на короткое мгновение он оглянулся, и тану показалось, что он увидел мелькнувшее в темных непроницаемых глазах сожаление.

Ясеневая роща, окружавшая хижину старого Като неподалеку от Рябинников, была укрыта снежным покровом - нетронутым, нехоженым. Видно, давным-давно никого здесь не бывало; не нашлось желающих устроить себе жилье в маленьком покосившемся домике. Что и понятно - кто ж захочет занять хижину колдуна, если только сам не колдун? Даже дверь, сорванная с петель еще летом, в разорении, устроенном разъяренными магами, висела все так же вкривь.
Именно на полное безлюдье Нэль и рассчитывал, открывая сюда телепорт. Не помешают ни местные, ни захожие; да и из гильдии никто не появится.
Снег был глубок и доходил Нэлю до колен; маги, оказавшиеся в своих отнюдь не зимних одеяниях под открытым зимним небом, ежились - и почти одновременно все укрылись под согревающими заклинаниями. Нэль, хотя его ряса тоже не годилась для снега, к помощи магии прибегать не стал; в конечном счете, холод не имел уже никакого значения.
- Куда ты нас притащил, Нэль? - с ворчанием поинтересовался мэтр Эйбел. - И, главное, зачем?
- Мы неподалеку от маленькой деревушки, - Нэлю нежданно вспомнилась милая улыбающаяся мордашка Виленки; знать бы, добралась девчонка до Ильмаса, прочитал ли тот, понял?.. - Но это не имеет значения. Мы здесь потому, что никто нам не помешает. И потому, что никому не помешаем мы.
- Не помешаем мы? - переспросил старик. - Чем? Это понимать так, что ты отказываешься по доброй воле придти в храм, и вынуждаешь нас...
- Это понимать так, что я не хочу оставлять свои утверждения голословными. Перед тем, как вы, мэтры, примете окончательное решение, я покажу вам кое-что. Покажу, чего может достигнуть человек в искусстве управления магией.
Еще до того, как отзвучало последнее слово Нэля, трое магов, как сговорившись, одновременно активировали заклинание защиты. Как видно, они опасались, что Нэль начнет "демонстрировать" свои силы прямо на них, и решили обезопасить себя. Но, нужно отдать им должное - ни один из них даже не попытался открыть телепорт и скрыться в безопасном месте. Да и никто из магов, пожалуй, не стал бы исчезать в такой момент. Маги потому и становились таковыми, что живущее в них с младенческих лет любопытство пересиливало инстинкт самосохранения.
Через секунду на маленьком пятачке рядом с хижиной началось такое, чего никогда не видел никто из ныне живущих - да и, наверное, давно уж почивших, - магов.

Когда через несколько дней старый мэтр Эйбел составлял для гильдии отчет о произошедшем, он долго не мог найти слов, чтобы описать увиденное и прочувствованное. Он знал, что с истрийских коллег в их храмах тоже требуют отчета, и он дорого дал бы, чтобы почитать их описание событий. Но им троим строго-настрого запретили общаться между собой до тех пор, пока гильдия не изучит досконально предоставленные ими сведения, и не сделает выводы. А пока всем троим предстояло разбираться в своих воспоминаниях самостоятельно.
Если до того, как пройти в открытый прямо в кабинете тана портал, мэтр Эйбел еще колебался, рассказывать ли в Карнелине о встрече с Лионелем, то после представления, учиненного молодым магом, все сомнения его отпали. Дело было не только и не столько в полусумашедших убеждениях Лионеля, хотя он наговорил о богах такого, что только этого хватило бы, чтобы отправиться на эшафот или в подземелья Прайоса. О маге подобной силы, способном в одиночку наломать столько дров, что и все братья королевства не разгребут, гильдия должна была знать. И не важно, что самому мэтру Эйбелу грозило серьезное наказание, наложенное храмом, за то, что не поставил гильдию в известность о местонахождении изгоя, разыскиваемого по всем королевствам вот уже более полугода.
Мэтру Эйбелу очень, очень хотелось бы верить, что все увиденное им - не более чем иллюзия. Что молодой и непозволительно дерзкий, самоуверенный маг напустил на них морок. Но, увы - иллюзию мэтр распознал бы в два счета, сколь бы искусной она ни была, для опытного мага с высоким уровнем силы разгадать самый старательно выстроенный обман не составляло никакого труда. А потому приходилось признать, что все произошло на самом деле. Только вот - что именно произошло?
Старый маг даже не мог утверждать уверенно, стал ли он свидетелем каких-то особо изощренных игр с пространством (или же со временем) или грандиозного, немыслимого для человека акта творения. Бросал ли Лионель троих наблюдателей из одной пространственно-временной точки в другую, или творил все являющееся их глазам по ходу дела, небрежно и стремительно - осталось загадкой. Спросить - теперь - было не у кого, о чем мэтр Эйбел горько сожалел.
Картины, мелькавшие перед глазами, не укладывались в воображении - просто не успевали. И не все из них, далеко не все, как подозревал старый маг, принадлежали этому миру. Ибо он успевал заметить растения, существа и строения столь диковинные, что подобных им не были ни на материке, ни на архипелаге, ни в морских королевствах; незнакомый рисунок звезд сменялся вдруг разбухшим багровым дневным светилом или двумя бледно-зелеными ночными. Снежная поляна рядом с убогой хижиной исчезла, растворившись во множестве мест и времен, проносившихся сквозь нее; мэтр Эйбел просто потерялся, почти забыв, кто он и откуда, он задыхался от нездешнего ветра, смерчем закрутившегося вокруг него... Все это время Лионель стоял неподвижно, со странной полуулыбкой на лице. Он не произносил ни слова, но старик не сомневался, что сменявшие друг друга миры - сотворенные ли, или просто швыряемые друг на друга, как цветастые медейские ковры, которые богатый купец разворачивает перед придирчивым покупателем, - его рук дело. Мэтр Эйбел несколько раз порывался спросить, что же он творит, магия ли это или что иное, но слова умирали, так и не родившись.
Бешеная чехарда окончилась так же невероятно быстро, как и началась. Раз - и нету, и снова - заброшенная хижина в снегу. Мэтр Эйбел разом ослабел так, что в глазах потемнело, и ноги подогнулись; если бы не подоспевшие истрийцы, предупредительно подхватившие старика под локти, он повалился бы в снег. Несколько минут ему было ни до чего, он мучительно боролся с подступившей дурнотой. Когда же взгляд его, наконец, прояснился, то мэтр Эйбел увидел, что Лионеля уже нет перед хижиной. Только притоптанный снег указывал на место, где он стоял еще несколько минут назад; что ж, хоть одно свидетельство того, что не привиделось безумное мелькание старику в дурном сне. Впрочем, куда пропал Лионель, осталось загадкой. Оба истрийца в голос утверждали, что никакого телепорта не было; молодой человек просто исчез. В один миг.
Старик ждал, что Лионель еще появится. Он не мог вот так вот сбежать и не появиться больше после того, что показал магам! Однако, прошел день, и два, и три, а молодой человек как в воду канул. Нарочно ли он теперь испытывал терпение исходящего любопытством и тревожным ожиданием мэтра Эйбела, или же случилось с ним что? Но что могло случиться с человеком, обладающим подобной силой? Никто и ничто на свете не могло причинить ему вреда. Разве только Лионель мог "спалить" сам себя безудержным потоком магии, но это - вряд ли, слишком уж хорошо он владел ситуацией. Или же вмешался кто-то высший...
С досадливым кряхтением мэтр Эйбел отложил в сторону перо и отодвинул от себя пачку нетронутых листов бумаги. Невозможно словами "показать" другим то, чего недопонял сам. То, что никак не хотело укладываться в его старой, глупой, седой голове... То, что пугало до ледяной дрожи. Да и мало просто передать, пересказать, нужно донести до гильдии мысль об опасности его бывшего ученика. Да, братство Гесинды осведомлено о его магическом потенциале, но этого мало. Необходимо, чтобы КАЖДЫЙ маг осознал: Лионель из Аркары с его идеями и его невероятными возможностями (ставящими его едва ли не на одну доску с богами) способен в одиночку уничтожить мир. И он, без сомнения, разнесет мир на кусочки, если только возьмется за его переделку в соответствии со своими соображениями.
Необходимо как можно быстрее отыскать Лионеля и приложить ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ УСИЛИЯ, чтобы изолировать его от магического потока. Пусть даже для этого придется его физически уничтожить.
Не додумали братья, когда за преступления всего лишь изгнали Лионеля из гильдии. Нужно было немедленно предать его смерти. Да, мысль страшная, но что поделать? Мэтр Эйбел знал, почему было принято решение только об исключении из гильдии, а ни какое другое: за всю историю существования братства Гесинды НИ ОДНОГО мага не казнили свои же коллеги по цеху; мало того, НИ ОДНОГО мага не предавали светскому суду даже после исключения.
Пришла пора, пожалуй, и пересмотреть устав гильдии.