Дожди и не думали прекращаться. Видно, небо чуяло приближение осени.
В лесу стало невозможно мокро, не осталось ни одного сухого куста, ни одной травинки. Несмотря на то, что Нэль все время поддерживал защитный "полог", оба путника чувствовали себя донельзя промокшими, а ночевки превратились в сплошное мучение. Арьель постоянно поглядывал на небо, едва видное сквозь переплетение ветвей, и пытался угадать, скоро ли расступятся тучи и проглянет солнце. Ему уже надоело постоянно зябнуть и стучать зубами, к тому же, он беспокоился за свой инструмент, которому сырость на пользу, конечно же, не шла.
- Скоро окажемся в Бергонте, - отметил Нэль как-то днем, когда они остановились ненадолго передохнуть. - Выйдем к дороге, поищем убежище от дождя. Когда-нибудь он должен же кончиться, тогда и продолжим путь.
- Ты думаешь, в Бергонте тебя не будут искать? - в сомнении спросил Арьель. - Уж те, кому ты нужен, могут и предугадать, что ты попытаешься покинуть Медею.
Нэль пожал плечами с видом довольно безразличным.
- Не знаю. Возможно, искать станут и там. Но что же делать? Сам видишь, что творится, а мне все тяжелее становится удерживать "полог". Устал я, друг Арьель, не знаю, на сколько еще меня хватит. Не овладел я пока силой в совершенстве...
- Нэль, почему бы тебе не поступить так: открой телепорт в место, которое сочтешь надежным, пережди там какое-то время, потом так же, через портал, вернешься сюда и продолжишь путь.
Медленно Нэль поднял на него глаза и одарил долгим, задумчивым взглядом.
- Надежное место?.. Какое же место мне считать надежным? Подскажи, друг Арьель.
Арьель прикусил язык. И впрямь, о чем это он? Если бы такое место существовало, маг не бродил бы все лето неприкаянно, не скрывался бы, где придется. Вот разве что...
- А что скажешь насчет Марики? Она живет очень уединенно, и будет трудно...
- Меня найдут и у нее, - мягко прервал Нэль. - Как нашли там, где я жил совсем недавно. Я не хочу для Марики неприятностей, - он немного помолчал и вдруг продолжил, внимательно вглядываясь в лицо музыканта. - Кстати, давно хотел тебя спросить, да случая все не выпадало. Как вы с ней сошлись, с Марикой-то? Не представляю, что за дело могло тебя завести в глухой лес, разве только хворь какая, да и то... - заметил, как едва-едва нахмурились брови Арьеля, словно при неприятных воспоминаниях, и поспешно добавил. - Извини, если не то спросил, не в свое дело полез.
- Нет... ничего, - музыкант, секунду назад хмурившийся, чуть улыбнулся смущению Нэля. - Марика и я... ну, в общем, она моя сестра.
- Шутишь?!
- И не думаю. Ну что так смотришь? Что такого-то? Сестра она мне, названная... Вместо матери была лет до семи, потому как мать-то моя умерла родами. А Марика ей приемной дочерью приходилась. Вот с пятнадцати лет со мной и нянчилась...
Нэль замолчал на минуту, переваривая неожиданную новость. Лицо у него почему-то стало такое, словно ему только что сообщили о смерти родной матери, Арьель даже испугался.
- Ты что... Нэль?
- Что ж ты не сказал раньше?
- Случая не выпадало, - улыбнулся музыкант. - Да ты и не спрашивал.
- А что ж отец-то?
- Про отца одно знаю - лихой был человек и над матерью моей насилие учинил. Оттого и жить дальше не хотела, вот и сил не хватило. Это мне Марика рассказала, а больше и она не знала, - вмиг посерьезневший Арьель вдруг посмотрел на небо, ладонью смахнул со щек непонятно как попавшие на них капельки воды. - Слушай, Нэль, по-моему, "полог" твой больше не держит дождь-то. Совсем не порвется?
- Хм, не знаю, надеюсь, что нет... - Нэль осекся, и его лицо тоже укололи холодные дождинки. Вид у него стал совсем уж похоронный. - Впрочем, не уверен.

Вскоре после Нэлева "не уверен" стало ясно, что укрытие от дождя становится все более ненадежным, и скоро превратится в настоящее решето. Дождь, между тем, и не думал стихать. Арьель, промокший и замерзший, припоминал про себя все знакомые ругательства; вслух, между тем, не произносил ни слова. Удерживало его от выражения в голос своих чувств вовсе не благоразумие. Он видел, что магу приходится тяжко - по побледневшему влажному от дождя лицу, по сжатым в линию губам, по сведенным бровям.
К счастью, удача не до конца отвернулась от путников; они наткнулись на оставленный пастуший шалаш. Не слишком надежное укрытие, но внутри было довольно сухо. Укрывшись в нем, оба молодых человека скинули мокрую верхнюю одежду, расстелили ее в уголке, в надежде хоть немного просушить. Как подозревал Арьель, надеялись они тщетно.
Нэль, опустившись на пол - или, точнее сказать, на землю, укрытую травой и ветками, - вздохнул с явным облегчением и склонил голову. Видно было, как дрожат его сложенные на коленях руки.
- Легче было бы, пожалуй, весь путь тащить над собой настоящую, реальную крышу, - слабо усмехнулся он. - Умираю, до чего спать хочется. Все-таки, слаб я еще, как младенец, не дается мне поток полностью.
- Ну так поспи, - отозвался Арьель, озабоченно осматривая лютню - не покоробилась ли. - Не думаю, что этот потоп скоро закончится.
- Лучше бы уж поскорее, - маг протянулся на земле, заняв разом половину крошечного пространства шалаша. - Иначе - очень кстати нам пришлось бы умение оборачиваться рыбами. Ты плавать умеешь?
- Не очень хорошо.
- А я вообще нет.
Он и на земле ложился так же, как в кровати - ничком, прижавшись щекой к покрывавшей пол траве, будто прислушивался к чему-то. Прикрыл глаза и уже через минуту спал, дыша тихо и ровно; напряженное, нахмуренное в последние дни, лицо его теперь разгладилось. Арьель некоторое время посидел молча, ни о чем особенно не думая, только поглядывая на спящего товарища. Потом очень медленно, стараясь двигаться неслышно, переменил позу: встал на колени, отложив в сторону лютню, и потянулся к сумке мага. Он знал, что намерения его не слишком честны, но любопытство пересиливало угрызения совести. Ему неудержимо хотелось хотя бы одним глазком заглянуть в черные книги.
Положив сумку к себе на колени, и откинув верх, Арьель с опаской покосился на товарища - не проснулся ли, не видит ли. Гнев Нэля ему испытывать на себе вовсе не хотелось, тем более, что он уже видел, на что способен разъяренный маг. Но тот спал, мирно, как ребенок, только темные ресницы чуть подрагивали. Арьель извлек из сумки одну из книг, ту, что первая попала ему под руку, и открыл наугад.
Мелкие буквы-жучки, писанные чьей-то твердой рукой, и ни слова не разобрать, сплошная абракадабра. Рисунки и диаграммы, пугающие своей четкостью и скрытым в этой четкости смыслом. Который, само собой, оставался для Арьеля совершенно непонятным, хотя и вызывал едва ли не сверхъестественную дрожь. Он быстро пролистнул несколько страниц, надеясь найти хотя бы одно слово, написанное человеческим языком. Тщетно. Вытащил вторую книгу, заглянул в нее. Почерк другой, хотя и такой же убористый и мелкий, но и тут - не понять ничего. Сразу видно - маги писали, все-то у них так. Раздосадованный и ничуть не успокоенный, Арьель убрал книги обратно в сумку и вернул ее на место.
В лесу заметно темнело. На смену дождевым дневным сумеркам приходили сумерки обычные, вечерние. Дождь, вроде бы, затих. Арьель подумал, что, поскольку заняться ему совершенно нечем, стоит, пожалуй, немедленно лечь спать. Что он и сделал.
Сон обернулся кошмаром, от которого никак не удавалось избавиться. Всю ночь Арьеля преследовал пронзительный, жуткий в своей проницательности взгляд непонятно кому принадлежащих глаз. Глаз незнакомых и явно нечеловеческих - черная продолговатая капля зрачка и жидкое золото вокруг.

- Что-то бледноват ты сегодня, - заметил Нэль поутру, пристально приглядываясь к проснувшемуся музыканту. Тот, и впрямь, был бледен и редкостно сумрачен, меж тем как утро выдалось, наконец, ясным и солнечным, и радовало глаз свежестью красок и голубизной неба.
- Сон дурной привиделся, - буркнул Арьель, не испытывая ни малейшего желания рассказывать, в чем заключался донимавший его кошмар. Тем более, что он, пожалуй, не смог бы даже и выразить, что именно его так напугало и разволновало.
- Какой? - Нэль вовсе не удовлетворился его объяснением, он вдруг как будто весь подобрался, а лицо его вмиг стало сосредоточенным.
- Взгляд... - замялся Арьель. - Не знаю, чей... Золотые глаза, вытянутый зрачок.
- Взгляд? - повторил Нэль с полной серьезностью. Обычным своим небрежным жестом взъерошил влажные еще, а потому слегка вьющиеся, волосы, глянул из-под сдвинутых бровей. И сказал непонятно и со странной интонацией: - Боги смотрят на тебя, друг Арьель.
Сколько ни пытался музыкант выяснить, что же он имеет в виду, знает ли, о чем говорит, видел ли он тоже золотой взгляд - Нэль больше не сказал на эту тему ни слова.

В Бергонт добрались без приключений, счастливо избежав нежелательных встреч, которые могли бы повлечь за собой осложнения. Арьель немного воспрянул духом. Не отдавая себе в том отчета, в пределах Медеи он постоянно ожидал неприятностей, связанных с прелестной супругой эрла Бескойла. Точнее, с тем фактом, что его в обществе этой самой супруги застали в самой недвусмысленной ситуации. В Бергонте же, как полагал Арьель, искать его уже не будут. Не распространяется же мстительность старого эрла настолько далеко, да и тяжко ему будет урегулировать связанные с законами вопросы с бергонтским королем, королевство-то как-никак - его владения.
Тем не менее, выходить "в люди" путники не спешили. Во всяком случае, Нэль; он все еще надеялся отыскать свой разрушенный храм в лесной чаще, и потому сворачивать на дорогу ему было не с руки. Он как-то обмолвился, что чувствует - цель уже близка. Гораздо ближе, чем была она, когда он впервые решил, что нужны ему ответы, и отправился на поиски потаенного места.
Впрочем, как оказалось, лесное уединение начинало донимать и его тоже. Во всяком случае, предложение заглянуть в трактир поступило именно от него.
Погода наладилась, дожди сменились солнцем, впрочем, уже далеко не жарким, осенним. Весь лес сверкал бриллиантово-жемчужными нитями, сплетенными неутомимыми пауками, и напоминал вырезанную из малахита и яшмы шкатулку с драгоценностями. Именно такие сравнения и метафоры, одна поэтичнее другой, пробегали в мыслях у Арьеля, пока он сидел у подножья ствола старой ивы, склонившей свои ветви к мелкому ручейку, что струился мимо ее корней. Рядом с музыкантом, почти касаясь его плечом, устроился Нэль. Молодые люди присели у воды передохнуть и перекусить остатками снеди, которую им удалось раздобыть в крошечном лесном хуторе, попавшемся на пути пару дней назад. Арьель грыз ломоть зачерствевшего грубого хлеба, любовался красотами природы и так и этак прикидывал про себя складывающиеся в голове стихотворные строфы. Впрочем, с началом скромной трапезы довольно быстро мысли его перетекли в другое русло.
- Эх, я сейчас с удовольствием отведал бы горячего мясного пирога, - мечтательно произнес Арьель, отгрызая кусочек от сухой черной корки, - сдобного, с сыром и луком. И все это запил бы кружкой доброго эля. Или красного вина, тоже хорошо.
Нэль засмеялся и склонился над ручьем, зачерпнул ладонью воды. Напился, плеснул водой в лицо и, распрямившись, взглянул на Арьеля из-под упавших на лицо намокших волос. Вид у него был хотя и веселый, но все же слегка виноватый.
- Замучил я тебя, да? - его самого скудный рацион как будто и не напрягал, или он просто не обращал внимания на то, что приходилось есть.
- Есть немного, - согласился Арьель. - Я не птичка, чтобы питаться крошками и ягодами. Да и вода - питье пресное, как ни крути. Душа другого требует!
- Понимаю, - улыбнулся Нэль. - Вино, конечно, слаще; а если еще и прислуживают пригожие девушки...
- Точно! Девицы ласкают взор, а созерцание красоты улучшает пищеварение. Впрочем, чего зря говорить, ни пирогов, ни вина, ни даже девиц мы тут не найдем.
- А пойдем-ка в трактир, друг Арьель! - предложил вдруг маг. - Выберемся на дорогу, и все тебе будет.
Арьель в сомнении уставился на товарища.
- Как же - на дорогу?.. Не боишься, что...
- Рискнем. Не всю же жизнь теперь в лесу сидеть.
Оставалось только поражаться вмиг изменившимся планам Нэля и принять его предложение, тем более, что музыкант и впрямь уж порядком изголодался, да и соскучился по людским лицам и голосам.

Сначала Арьель предполагал, что на решение мага в большой степени повлияло сочувствие к истосковавшемуся по горячей еде и людям товарищу, но скоро он переменил мнение. А после одного неожиданного происшествия он окончательно пришел к выводу, что Нэля снова вел внутренний голос - или же та самая невидимая жестокая рука, - подсказавший ему выйти к дороге именно в этом месте и именно в это время. В общем, совсем как в тот раз, когда они с ним встретились нежданно-нечаянно.
Первая же попавшаяся деревня оказалась большой и людной. Арьель засомневался, стоит ли идти туда, хотя тамошний трактир наверняка был богат, и пироги в нем водились. Но пироги пирогами, а он предпочел бы сейчас деревеньку маленькую и неприметную, и чтоб народу поменьше. Но Нэль уперся - идем сюда, и точка. Арьель даже не стал пытаться его переубедить, понял, что бесполезно, да и когда удавалось его отговорить от принятого уже решения? Единственное - посоветовал, - или, точнее, все-таки попросил, - смыть с глаз краску. Но маг и тут уперся и коротко ответил: "Нет".
- Нэль, тебя же вмиг по глазам опознают! - взмолился Арьель.
- Меня и без того опознают, если будет кому опознавать, - отрезал Нэль.
Любопытно, подумал музыкант, чем же ему так дорога угольная подводка глаз, что он ни за что не соглашается ее смыть, даже зная, что ее необычность выдает его с головой?
День клонился к вечеру, и трактирная зала была наполнена народом. Арьель, впрочем, живо усмотрел уголок, в котором можно было бы пристроиться. Его с Нэлем хозяин принял любезно; в основном - благодаря умению музыканта держаться как благородный господин, и его же щегольскому платью, которое он умудрился сохранить чистым и почти новым после долгих скитаний по лесу. Маг же был молчалив и незаметен, не поднимал глаз, и в своем истрепанном одеянии мог бы сойти за слугу.
Арьелю повезло: в трактире водились мясные пироги (правда, без сыра) и свежий эль, а у него в кармане позванивало золото - при дворе эрла за искусство его платили щедро, пока эрл не прогневался. У Нэля тоже имелись деньги, но совсем немного.
Они сделали заказ, и в ожидании оба взялись внимательно осматривать зал, каждый - со своей целью. Арьель приглядывался к служанкам и ослепительно улыбался им, когда какая-нибудь из них бросала на него взгляд. Служанок было трое, и две из них не представляли собой совершенно ничего особенного, скорее даже, их можно было бы назвать дурнушками. Третья была довольно миленькая, но совсем простенькая. Разумеется, ни одна из них не шла ни в какое сравнение с прелестной супругой старого эрла; тем не менее, Арьель не уставал им улыбаться. Нэль на девушек не смотрел вовсе, его более интересовали посетители. Он испытывал сильное, почти болезненное возбуждение; сердце его так и прыгало в ожидании - чего, он и сам не знал. Только был уверен, что пришел сюда не зря. Пришел или был приведен.
Среди сидевших в зале было несколько местных - крестьяне, заглянувшие пропустить кружку-другую после тяжелого дня, но большую часть составляли все же прохожие-проезжие. Нэль внимательно осмотрел каждого, пытаясь понять, нужен ли ему кто-то из присутствующих, или на сей раз внутренний голос подвел. Взгляд его никак не мог ни на ком остановится, он переводил глаза с одного человека на другого, все более разочаровываясь, пока подошедшая служанка не отвлекла его, взявшись составлять на стол перед ним кружки и миски. Нэль рассеянно кивнул ей в знак благодарности и взглянул на Арьеля - тот с видом величайшего блаженства вкушал уже дымящийся мясной пирог. Но встретился глазами с магом, сразу изменился в лице и, проглотив кусок, встревожено спросил:
- Что-то случилось?.. Ты... у тебя такой вид, как будто... - он не договорил, не нашел слов, замолк вопросительно. - Тебя что-то беспокоит?
- Нет... ничего, - Нэль опустил глаза, взял в руки хлеб и принялся ломать его в своей обычной манере. - Просто... не могу понять, зачем мы здесь. Есть ли причина.
Арьель озадаченно промолчал. Но ты же сам хотел придти сюда, собрался было сказать он, но передумал. Ему никогда не понять, что происходит в голове у мага.
Все-таки, Нэль принялся за еду; по большей части затем, чтобы не тревожить товарища. Есть ему почти совсем не хотелось, в состоянии сильного возбуждения он всегда терял аппетит. Кто же подсказывает мне поступки? спрашивал себя Нэль. Ясно, кто-то меня подталкивает. Кто? Тот, кому принадлежат золотые глаза с почти кошачьими щелями зрачком? Знать бы, кто он, этот золотоглазый. Бог? Но который? И зачем богу вести меня прямиком в храм Безымянного? Или все же видение руин не имеет к Спящему никакого отношения, и я неверно истолковал его? Сколько же можно жить в сомнениях? Так и рассудка лишиться недолго, да и устал я от сомнений... и вообще устал - ото всего.
Нэль поднял глаза и поверх кружки, зажатой в ладонях, оглядел зал еще раз. И вздрогнул, когда взгляд его вдруг остановился на одном из посетителей. Он совершенно точно не знал этого человека, но первую минуту даже не пытался понять, почему тот привлек его внимание. Просто - смотрел и пытался слушать. Что было нелегко, поскольку, хотя незнакомец и сидел не слишком далеко, голос его заглушался общим гулом, висевшим в зале.
Задержавший на себе взгляд Нэля был мужчиной лет тридцати, или немного старше; по внешности - чистый уголь. Смуглая кожа; чернющие, отливающие синевой, волосы; черные же, слегка раскосые, глаза. Волосы не подобраны, и блестящей волной спадают ниже плеч. Южанин. Пожалуй, что и красавчик, почище Арьеля, только черты лица куда как жестче. Одежда неприметная, но над правым плечом виднеется рукоять меча. Воин, да еще и левша. Он сидел, чуть склонившись вперед, и слушал собеседника, неприметного мужчину в летах, более всего смахивающего на небогатого горожанина, незнамо зачем забредшего в деревенский трактир.
Арьель не мог не заметить, как переменилось вдруг лицо мага, застыло в напряжении. Он проследил направление взгляда Нэля и с удивлением увидел незнакомого воина с непривычного вида мечом за спиной. Или маг разглядывает его спутника, старикашку в потертом камзоле?
- Кто это? - не удержался он от вопроса.
Нэль и краем глаза на него не глянул. Но ответил тихо:
- Еще не знаю.
- Не знаешь? Так что же ты...
- Тише. Пожалуйста, помолчи. Все потом.
Очередной раз Арьель попытался убедить себя - маг знает, что делает. Получалось плохо, да и обиду не сразу удалось задавить - вот, снова отмахнулся, как от неразумного ребенка. Не снизошел до объяснений... А, да наплевать, пусть молчит и делает загадочное лицо, сколько ему угодно. У него свои дела, а у меня - свои, подумал Арьель, провожая взглядом пробегающую мимо служанку, ту самую, третью, хорошенькую. Поднялся, тронул Нэля за плечо:
- Я вернусь попозже.
Маг, на секунду вскинув на него глаза, молча кивнул. Конечно же, он без лишних слов понял, куда собрался Арьель, уж он-то видел своего товарища буквально насквозь, даже не читая мыслей.

Весь обратившись в слух, Нэль сосредоточился на южанине. Когда ушел музыкант, он украдкой вздохнул с облегчением: дружба дружбой, но иногда присутствие Арьеля... мешало. Отвлекало, как попавшая в глаз пылинка.
Нэль понимал, что вот так вот беззастенчиво пялясь на незнакомца, он привлекает к себе внимание, но иначе не мог. Да и внимание южанина ему как раз и требовалось; главное, чтобы остальные посетители не заинтересовались. Нэль уже знал, что ему нужно от этого воина, сумел разобрать, о чем шла речь между ним и стариком. Не зря, ох не зря, привела его в трактир неведомая рука, именно здесь предстояло ему встретить проводника, который укажет верный путь к храму. Ибо именно о загадочных развалинах беседовал южанин... и для него это была настоящая загадка, потому что он не мог понять, что обнаружил в лесу. Нэль же понял сразу, и его совсем уж затрясло от возбуждения, так что он лишь с большим напряжением сумел унять дрожь в руках и придать лицу безразличное (он так надеялся) выражение.
В конце концов, произошло то, что должно было произойти. Южанин, которого Нэль вот уже минут десять неотрывно сверлил взглядом, потерял терпение, и заозирался, отыскивая в зале того, кто столь навязчиво донимал его своим вниманием. Рано или поздно, он должен был встретиться глазами с Нэлем... и, конечно же, встретился. Их взгляды пересеклись, и маг не стал ни отворачиваться, ни опускать голову. Южанин некоторое время глядел на него, недоуменно сведя брови, потом медленно отвернулся, сказал несколько слов собеседнику. Между ними вроде бы снова завязалась беседа, но Нэль взгляда не отводил, и воин не выдержал, опять обернулся, теперь уже с выражением чуть ли не раздраженным. Потом резко встал и молча подошел к Нэлю, склонился, опершись о стол ладонями - он был весьма высок.
- Тебе что-то нужно, парень? - спросил он с заметным акцентом на всеобщем языке.

Довольно быстро Арьель, раздосадованный неудачей (служаночка оказалась скучной и неуступчивой) и потому несколько хмурый, вернулся в залу. И с удивлением увидел, что на его месте сидит тот самый чернявый парень, вызвавший необычный интерес Нэля. Оба они о чем-то негромко беседовали, и, хотя они то и дело прощупывали друг друга взглядами, никакой напряженности Арьель не ощутил, атмосфера была если не дружелюбная, то, по крайней мере, мирная.
- Познакомься, друг Арьель, - проговорил Нэль тихо, переводя взгляд с собеседника на подошедшего музыканта, - с Китаро. Он согласился провести нас к... руинам.

Для Арьеля так и осталось тайной, чем маг взял южанина, и как убедил, что тот удивительно быстро согласился стать их проводником. Не узнал он так же, о чем между ними шел разговор во время его отсутствия, и откуда вообще Нэль взял, что Китаро знает про разрушенный храм. Фраза, оброненная когда-то давно, в первый день (вернее, ночь) знакомства - о неисповедимости путей магов - оправдывала себя полностью. Арьель понял - в очередной раз - с устрашающей неотвратимостью, что он ничего, абсолютно ничего, не знает о происходящем в голове и сердце мага.
Он был человек достаточно мирный, и с людьми уживался легко, но вскоре с удивлением отметил, что Китаро его бесит. Точнее, не сам Китаро, а его поведение относительно Нэля. Южанин казался сдержанным и мало эмоциональным, на лице его чувства было прочитать не проще, чем на куске дерева, но когда он смотрел на Нэля... Арьель сказал бы, что так пес мог бы смотреть на своего хозяина. Вот что читалось в глазах Китаро: молчаливая преданность и... понимание. Что он мог понимать в душе и намерениях мага, Арьель не умел взять в толк. Неужели у этого незнакомого почти человека, грубого наемника, вышло проникнуть в душу Нэля глубже, чем у музыканта, бывшего рядом долгие дни и месяцы? Вот именно возможность этого понимания и бесила Арьеля, просто-таки выводила его из себя. Что же, ЧТО Китаро разглядел в маге, ЧТО заставляет его смотреть на него как на хозяина... или на бога? Ведь Нэль, кажется, с ним и двух слов не сказал после разговора в трактире. Или же между ними было все обговорено еще тогда? Но когда же они успели?
Арьель и подумать не мог, чтобы подойти и просто спросить у Китаро о том, что так его мучило. Он не мог даже представить, что начнет разговор с этим южным варваром - как с равным. Говоря откровенно, Китаро помимо сильнейшей неприязни, вызывал у Арьеля еще и наполовину подсознательный, но оттого ничуть не менее острый, страх. Как и всякая грубая сила, живым олицетворением которой он являлся. Китаро был и груб, и силен, и тем удивительнее казалось музыканту почтение, испытываемое им к Нэлю.
Сам же Нэль словно и не замечал ничего. Как и обычно в последнее время, он был погружен в себя и витал далеко от сиюминутных реалий, в облаках, или и того дальше... в других мирах, возможно. На Китаро он обращал внимание постольку, поскольку тот указывал нужное направление и давал советы по выбору пути.
Несколько раз Арьель хотел подойти к магу и расспросить его обо всем, что касалось Китаро, но постоянно менял решение. Южанин редко когда отходил от Нэля на шаг, а разговаривать при нем Арьелю не хотелось, пусть даже и на медейском, которого он наверняка не знал.
Но все же музыкант улучил минутку. Вечером, на привале, когда Нэль отошел к бьющему неподалеку от лагеря роднику, Арьель последовал за ним. Застал мага стоящего на коленях около воды, погрузившего ладони в ледяную струю.
- Ты много денег ему пообещал? - Арьель сразу приступил к делу, не размениваясь на не относящиеся к его сути отступления. Он говорил тихо, но решительно.
- Что? - Нэль поднял голову, и музыкант поразился, до чего уставшим и осунувшимся выглядит его лицо. - О чем ты?
- О ком. О твоем новом приятеле, Китаро. Он так неожиданно поменял свои планы и решил стать твоим... то есть, нашим, проводником, что я подумал - у него должны быть на то веские причины.
- Они у него есть. Но не те, что ты полагаешь.
- То есть - не золото? Что же тогда?
Нэль чуть улыбнулся.
- Спроси у самого Китаро. Я не могу с тобой обсуждать его причины и мотивы его поступков.
- Да что ты вообще можешь обсуждать! - в сердцах бросил Арьель. - Ты ни на один вопрос не дашь нормального ответа.
- Значит, ты задаешь не те вопросы.
В этот момент Арьелю очень захотелось плюнуть и уйти, но он сдержался. Видно, Нэль заметил, как переменилось его лицо, потому что он успокаивающим жестом протянул вперед ладонь.
- Извини, друг Арьель, но я и впрямь не могу ответить тебе о причинах Китаро. Если он сам захочет рассказать...
- Ладно, - сдерживаясь, отозвался музыкант. - Оставим его. Спрошу о другом. Как тебе вообще пришло в голову спросить его? Откуда ты знал, что он может провести тебя?
- Слышал его разговор с одним человеком. Китаро рассказывал, что во время своих поисков набрел в лесу на странное место, о котором никогда ни от кого не слышал, и даже жители окрестных деревень ничего не знали о нем. Когда он взялся расспрашивать их, они смотрели на него, как на помешанного, и не могли понять, о чем он говорит. Уверяли, что нет в лесу ничего похожего, никаких развалин и никаких руин. И ни одна местная легенда не повествует ни о чем подобном.
- Так как же это... если даже люди, все жизнь прожившие рядом, ничего не знают, как же случайный человек набрел на твой этот храм? Откуда они взялись, эти развалины?
- Не знаю, - Нэль качнул головой. - Могу только предположить, что они - руины - являются не каждому. А лишь тому, кому считают нужным. Понимаю, звучит безумно, но... - он замолк, опустив взгляд.
- Почему же это место сочло нужным показаться Китаро? - не мог успокоиться Арьель. Весь разговор казался ему бредовым. - Признало его достойным, что ли? С чего бы? А если и так, откуда тебе знать, явится ли храм тебе?
- Не знаю, - повторил Нэль, теперь уж почти совсем неслышно, и в голосе его вдруг прорезалось тихое отчаяние. - Я только надеюсь, что явится. Иначе... зачем тогда все?
Арьель не нашелся, что ответить.

В эту ночь Арьелю спалось неважно. Хрупкий сон, даже скорее дремота, то и дело рассыпался на сотни осколков. Арьель открывал глаза, и каждый раз видел одну и ту же картину: спящий сном невинности Китаро, неожиданно беспечный для воина-наемника, и стоящий на коленях, вполоборота к костру, маг. Что он делал коленопреклоненным всю ночь - то было ведомо лишь ему и богам; молился ли он или пустился снова разумом в странствия столько далекие, что Арьель не мог себе и представить, - неизвестно. А он, разумеется, не собирался ничего о том рассказывать. Впрочем, как видно, Нэль все же был больше здесь, рядом со своими спутниками, чем где-то в иных мирах, поскольку костер горел исправно и не гас - если только это не была очередная магическая штука. Лишь под утро, когда уже занимался поздний рассвет, увидел Арьель иное. Нэль, оставив свое бдение, лежал ничком в траве, раскинув руки так, словно пытался обнять землю; широкие рукава его разлетелись, словно крылья. Лицо его было повернуто к догорающему костру, и видно было, из-под упавших на лоб темных прядей, что глаза его закрыты, а губы плотно сжаты. Не спит, подумал Арьель, слишком напряженны все черты. Опять о чем-то размышляет - или же сон его таков, что рождает тревогу. Слишком много, все-таки, он на себя берет, ни к чему человеку такое, да и не под силу...

- Мы уже совсем рядом, - заявил поутру Китаро, зачем-то поглядев на небо. - Сегодня к вечеру, поздно - завтра будем на месте.

К вечеру никаких руин они не отыскали, то же и на следующий день. Бродили по лесу, и у Арьеля рождалось все более отчетливое ощущение того, что они запутываются. Идут не туда, не так. Или же - кто-то специально их водит, то ли испытывая терпение, то ли не желая, чтобы они нашли-таки потаенное место. Проводник хранил невозмутимое молчание, но взгляд его то и дело обращался на лицо Нэля, силясь что-то разглядеть в нем. Маг тоже молчал, ни задавая ни единого вопроса, не произнося ни единого упрека. Только видел Арьель, как застывает в неподвижности алебастровой маской его лицо, как темнеют глаза. И слышался ему глухой, наполненный отчаянием, голос: "...Зачем тогда все?"

Третий день прошел так же в бесцельных блужданиях. Неожиданно на пути из вырос бурелом, и они завязли в нем, едва не переломав ноги, и изодрав одежду, причем никто так и не понял, зачем они вообще туда полезли. К темноте так и не сумели выбраться на ровное место, и Нэль запалил магический свет, чтобы не переломать вслепую еще и шеи. Вид его был так мрачен, что казалось даже, будто тень легла на его бледное лицо.
- Не понимаю, - сквозь зубы выдохнул Китаро, приостановившись. - Не было здесь такого! Голову в заклад даю. Не было!
- Верю, - отозвался Нэль хмуро. - Тогда не было, теперь есть. Не пускают нас. Китаро, я... спасибо за помощь, но я больше не вижу в этом смысла. Попрощаемся завтра. С тобой тоже, друг Арьель. Хватит с тебя этого бесцельного шатания.
- Нет! - решительно заявил Китаро. - Я обещал привести тебя к храму, и я приведу, клянусь Рондрой.
- Вот еще! - одновременно с ним вскинулся Арьель. - Позволь уж мне самому решать!.. Нам, значит, "до свидания", а ты сам - куда?
- Я - дальше, - Нэль тоже остановился, и пристально взглянул сначала в глаза музыканту, потом - Китаро. - Поймите же, я не могу ни отказаться, ни остановиться, ибо это - мой путь. Вы же... Я даже не знаю, куда он, этот путь, ведет, а потому - как я могу звать вас за собой?
- А и не зови, - хмыкнул южанин, на которого краткая, но прочувствованная речь мага не произвела должного впечатления. - Мы сами пойдем. Да не "за", а впереди. И вообще, утро вечера мудренее.
В этом Арьель был с ним совершенно согласен. Но ему очень не понравилась фраза, которую Нэль пробормотал себе под нос - так, чтобы спутники не услышали. Но он забыл, видно, какой у музыканта чуткий слух.
- Хотел бы я знать, чего ждут боги от вас, - вот что сказал Нэль едва слышно, обращаясь лишь к себе.