Городская тюрьма располагалась в нижних помещениях храма Прайоса - это Нэль знал. А вот в каких именно - этого он уже не знал. Вообще мало кто обладал подобным знанием. Разве что сами служители Бога Справедливого и Немилосердного, да элита городской стражи. И заключенные, и посетители - все сопровождались в камеры с завязанными глазами, исключение не делалась даже для королей. Разумеется, не сделали и для Нэля.
Ему было и не особенно любопытно. Как маг большой силы, он мог открыть телепорт из любой точки в любую точку. Следовало только отчетливо представлять себе место назначения, а не исходное. Все, что требовалось для создания телепорта - это несколько минут сосредоточения... и свободные руки. Ни тем, ни другим, Нэль не располагал, но и этот факт его не особо расстраивал. Именно за тем он и позволил себя привести сюда, чтобы не иметь возможности переместиться куда либо - естественным путем либо магическим, без разницы.
Стертые ступеньки под ногами были неровными и скользкими, и Нэль невольно задумался, сколько же людей за долгие годы спускались по ним. И сколько из них вышло обратно, наверх, к свету и воздуху.
Вопрос вполне актуальный, учитывая, что в данный момент как раз спускался-то туда сам Нэль, придерживаемый за локти двумя стражниками. Они несли свою службу исправно, хотя маг ни разу не то что не споткнулся - даже не запнулся. Шел, как по ровной утоптанной дороге, знакомой, как свои пять пальцев, даром что и глаза завязаны, и руки скованы.
Раньше Нэлю не приходилось здесь бывать. То есть, наверху-то, перед судом, он стоял - но вниз не сходил.
Что ж, опыт нужно непрерывно обогащать, хмыкнул он про себя. А опыта сидения в подземелье у него как раз не было.
Все оказалось даже не так плохо. Повязку с него сняли только в камере, и, пока он привыкал к темноте, ушли, тщательно заперев за собой дверь. Нэль увидел, что в своих новых апартаментах он единственный постоялец. Впрочем, больше никого в комнате пять на пять шагов разместить не удалось бы. Удивительно, как сюда впихнули кровать, или, точнее, лежанку, сколоченную из досок. Не иначе, как сооружали ее прямо в камере. Зато никакой другой мебели не имелось. И кружка с водой стояла прямо на досках лежанки. Нэль заметил ее и чуть улыбнулся. Надо же, какая забота. Кстати, даже и свет оставили. Правда, в коридоре - на стене, чуть в стороне, коптил факел, но свет его достигал и закутка Нэля. Через дверь, составленную из частых толстых прутьев. И как только железа не пожалели...
И впрямь, не так плохо, думал Нэль. И вода, и свет, только вот руки не расковали. Впрочем, этого он и не ждал. Его конвоиры знали, что делали. А освобождать руки взятому под арест магу было страшной глупостью. Возможно, даже смертельной.
Самым большим минусом подземного узилища был запах. Так могло бы пахнуть в выгребной яме, и тут не было ничего удивительного. Просто служители Прайоса не слишком тщательно проработали систему подземной канализации - если только они вообще задумывались над этим вопросом. Нэль вздохнул, поморщился. Что ж, придется привыкать. Морщись - не морщись, запах-то никуда не денется, и остается только смириться.
Еще раз вздохнув, Нэль в одно движение забрался на лежанку, подобрав полы широкого одеяния, чтобы не опрокинуть кружку. Уселся, скрестив ноги и неловко пристроив перед собой скованные руки. Закрыл глаза. Глубоко вдохнул и замер.

Раз в час все камеры обязательно обходили, проверяя, все ли в порядке. Как видно, они находились не слишком глубоко под землей; в те, что располагались ниже, заглядывали всего пару раз в сутки, принося еду. Там содержали узников, которым не суждено было более выйти на свет.
Нэль об этом не знал, да ему и дела не было. Он даже не замечал, что мимо его камеры с некоторой периодичностью проходят, побряцывая железом, двое солдат. И что с каждым разом они замедляют шаг перед его решетчатой дверью все сильнее и сильнее.
В конце концов, во время очередного обхода один из охранников и вовсе остановился. Подошел к двери, держа перед собой факел и изо всех сил пытаясь разглядеть что-то в полутьме.
- Тебе не кажется, что этот парень вот уже несколько часов не шевелится? - шепотом спросил он у своего напарника. - Сидит и сидит. Сколько мы тут ходим - хоть бы рукой дернул.
- Да Безымянный его знает, - отозвался второй. - Предупредили же - маг он. Потому и руки скованы. Чтоб, значит, не колдовал. Ну его. Пусть сидит. Главное, чтоб не девался никуда.
- А вдруг с ним что случилось? Мало ли, вдруг помер. Объясняй потом, что мы тут ни при чем! Давай, зайдем, взглянем хоть, дышит он или нет.
Первый охранник заколебался было, но скоро кивнул.
- Давай. Только осторожно. Хоть и говорили, что в оковах колдовать он не сможет, кто их знает, этих магов. Хитрые они.
Со всеми предосторожностям второй охранник вошел в камеру; первый остался в коридоре и запер за ним дверь. Солдат подошел к неподвижно сидящему Нэлю, постоянно оглядываясь, и сунул ему факел буквально в лицо. Маг не дрогнул, не пошевелился, никак не дал понять, что заметил гостя. Солдат, затаив дыхание, пристально вглядывался в него. Так, почти нос к носу, в неподвижности, они пребывали почти минуту.
Потом Нэль вдруг открыл глаза.
Солдат от неожиданности вскрикнул, отпрянул в сторону, чуть было не выронив факел.
- Что случилось? - забеспокоился его напарник.
- Тьфу! - в сердцах сплюнул охранник. - Маг проклятый! Напугал до полусмерти. Все в порядке, живой он. Открой-ка скорей дверь да пошли отсюда.
- Не заколдовал он тебя? - первый солдат возился с замком и все косился на Нэля - тот вновь закрыл глаза и больше ничем не показывал, что воспринимает окружающее.
- Нет! Только глянул так... - второй выскочил за дверь и вздохнул с облегчением. - Словно бы душу проткнул. Ух, ну и глазищи у него! Не хотелось бы мне с этим колдуном еще раз лицом к лицу оказаться...

Нэль даже толком и не понял, что произошло. Он настолько отключился от внешнего мира, перенеся полностью внутрь себя все мысли и чувства, что перестал слышать и видеть происходящее вокруг. Он не видел ни патрулирующих коридоры стражников, не слышал их разговора у своей двери. Для него даже время прекратило свое течение. Из всего мира осталось только глухо в ушах отдающееся биение сердца, да пульсация крови в венах, да шелест дыхания. Потом и это перестало существовать. Слишком в далеких, нездешних местах блуждал в эти минуты его разум.
Но Нэль слишком давно не погружался в такое состояние, а потому близкое присутствие человека частично нарушило его сосредоточение. Он всей кожей почувствовал, что кто-то стоит совсем рядом и смотрит ему в лицо. Взгляд ощущался как коснувшийся лица солнечный луч - кожу припекало ну совсем точно так же. Нэль, пребывающий в странном состоянии - половина его сознания осталась где-то там, в далеких далях, а половина вернулась в подземелья Прайоса, - с усилием заставил себя сконцентрироваться на внешней обстановке. Это удалось, но совсем ненадолго. Уже через несколько секунд разум его унесся обратно, и он не слышал, как охранники уходили, позвякивая ключами и обмениваясь встревоженными тихими фразами.

- Эй, господин маг, очнитесь-ка! К вам пришли.
Голос был громкий и грубый, а потому сумел достигнуть слуха Нэля - хотя и с некоторым трудом. Судя по интонациям - отнюдь не дружелюбным - докричаться до мага пытались уже довольно долгое время. Еще немного - и охранник потерял бы терпение, вошел бы внутрь и принялся бы его расталкивать.
Нэль поднял голову и прищурился. Он понятия не имел, сколько времени прошло в ментальных блужданиях, но, должно быть, достаточно, потому что глаза резал даже здешний, тусклый свет. Да и ноги затекли - это он понял, когда попытался встать.
Но это все было неудивительно. Удивился Нэль тому, что кто-то пришел к нему. Кто? И зачем? Со своего места он не мог рассмотреть стоящую по ту сторону решетки фигуру.
- Эй, маг! - охранник окончательно разозлился. - Что ты там копаешься? Сколько еще ты будешь заставляться даму ждать?
Даму? Бешеное волнение захлестнуло Нэля, он с трудом унял задрожавшие руки.
- Иду, - кашлянул он. Голос слушался плохо. Не только от долгого молчания. - Уже иду.
Он спустился с лежанки и медленно, словно за каждой его ногой тащилась пудовая гиря, подошел к решетке. Фигура ожидавшего его в коридоре посетителя, несомненно, принадлежала женщине. Она стояла, склонив голову, и темная накидка скрывала ее лицо и волосы.
- Я подожду вон там, за углом, - буркнул стражник, видя подходящего Нэля. - Позовите меня, госпожа, когда закончите. Я провожу вас обратно.
Женщина молча кивнула. Дождавшись, пока охранник отойдет, подняла голову и отбросила с головы накидку. Нэль с трудом подавил желание вцепиться в решетку - ноги вдруг стали как ватные, и, кажется, решили отказаться его держать. Но с ними-то он справился, а вот с лицом, похоже, совладать не удалось.
Стоявшая перед ним женщина смотрела на него большими, черными, сухими глазами. Страшными глазами. Волосы ее когда-то были черны, а теперь стали серыми - так густо пронизывала их преждевременная седина.
Взгляд ее воистину ужасал. Нэль почувствовал, что выдержать его он не в силах. Но и отвести глаза он не мог. О, вот это была пытка более жуткая, чем любое проклятия. И сказать-то ничего нельзя - язык присох к нёбу.
Гостья держала его взгляд, но сама она думала по-другому.
- И не думай меня заворожить, колдун, - проговорила она голосом глухим и тихим. И страшным, как и ее глаза. - Не думай, что получится это сделать так же, как ты сделал с моей дочерью.
Нэль молчал, не отводя глаз. Казалось, что он обратился в статую. Окаменел.
- Как жаль, что они не ослепили тебя! Не выжгли твои проклятые глаза, которыми ты заколдовал мою девочку. Довел ее до беды...
Как сказать ей, думал Нэль, что я не околдовывал Лионетту? Что даже в мыслях у меня подобного не было? Как сказать, что не мог я и подумать о том, чтобы причинить зло? Как сказать, чтобы она услышала? Чтобы поверила? Эта женщина, которую он когда-то называл "матушка Аманда", а она звала его "сынок"... Теперь в ней живет даже не ненависть, ибо ненависть спалила ее дотла за пять лет и сгорела сама. Нэль не знал названия тому, что смотрело на него из черных глаз госпожи Аманды, но оно пугало его. И Марика отправляла его просить прощения у этой женщины? О каком прощении может идти речь?
- Что ты молчишь, убийца? Бережешь силы для костра? Не хотелось бы мне, чтобы ты попал туда. Слишком легкая смерть.
Госпожа Аманда взялась руками за прутья и приблизила лицо к решетке. Пальцы у нее были белые и очень худые, как у скелета.
- Тебя настигло мое проклятие, колдун? - спросила она вдруг шепотом. - Думаю, что настигло, иначе не вернулся бы ты сюда. Ты ведь явился за прощением, не так ли? Да и попался. Я знаю, знаю. Потому и пришла. Был у меня твой дружок, он мне все и сказал.
Нэль вздрогнул. Дружок? Неужели она говорит об Арьеле? Куда же он полез, глупец? Зачем он пошел к матери Лионетты? На что он рассчитывал? Разве не сказано ему было уезжать из Аркары?
- Ох и просил он за тебя, колдун, - продолжала госпожа Аманда странным, лихорадочным, быстрым шепотом. - Ох и просил. Складно он умеет говорить, сладки его слова, как мед. Рассказал он, как рвет и жжет тебя проклятие, как гонит по дорогам из дома в дом. Умолял меня сжалиться, говорил, что жизни тебе нет. Да прогнала я его, колдун. Сказала ему, что не хочу тебе покоя. И нет у меня другого желания, кроме одного. Чтобы убил тебя не огонь и не сталь, а сожрало бы тебя проклятие, порвало бы тебе сердце и душу. Может быть, хоть тогда мне станет хоть немного полегче, - она помолчала, глядя на Нэля пугающими черными глазами. - Жжет тебя, а, колдун?
- Жжет, - наконец, разлепил губы Нэль. Слова гостьи об Арьеле немного привели его в себя, подействовали наподобие ушата холодной воды. Ох, друг Арьель, подумал он, вот только бы свидеться бы нам, и я... Даже и не знаю, как и отблагодарить-то тебя за все, что ты сделал. И пытался сделать.
- Жжет! и что же? Тоже будешь просить за себя? Раз уж у дружка не получилось?
Нэль молчал.
- Что молчишь? Не будешь? Как же так? Он просил, а ты нет? Разве дороже ему твой покой, чем тебе самому? А знаешь, о чем он еще просил меня, когда я гнала его с порога? Знаешь?
- О чем же? - слова дались Нэлю с трудом. Он каждой порой, каждой складкой кожи чувствовал то мертвое, что исходило от госпожи Аманды, чему он не мог подобрать названия. И ему было от этого нехорошо физически. Слабость накатывала, хотелось опуститься на колени и разрыдаться. Возможно, именно так и следовало поступить, упасть в ноги этой убитой горем женщины... но он не мог. Разве только ноги вконец откажут.
- Да чтобы я просила у суда помилования для тебя, колдун. Вот чего он просил. Мол, замолвите слово, госпожа Аманда, чтобы не отправили Лионеля на костер, а чтобы выслали его вновь из города. Вот как его твоя судьба заботит. Прям ума не приложу, чем ты приворожил его. Не девка ведь он. Ну да прогнала я его. Не хочу я тебе легкой смерти на костре, но просить за тебя не стану, не думай.
Да зачем она вообще пришла сюда? спохватился вдруг Нэль. Посмотреть на меня? Сказать мне о своей ненависти? Знает она, что каждое ее слово - как капля раскаленного металла, падающая на живую плоть? Но ведь и ей ничуть не менее больно просто - видеть перед собой человека, из-за которого погибла дочь.
- А ты почти совсем не изменился, Лионель, - вдруг сказала госпожа Аманда, и Нэль вздрогнул от новых интонаций, прорезавшихся в ее голосе. Но не успел он понять, что именно изменилось, она отвернулась, кликнула стражника. - Эй, господин охранник! Где вы там? Хватит мне уже болтать с этим колдуном.
Быстро, пока она не успела отступить, Нэль опустился на колени, схватил закованными руками край ее платья и поднес к лицу. Поцеловал его, потом так же стремительно встал и отошел вглубь камеры. И стоял, не оборачиваясь, пока не затихли вдали шаги госпожи Аманды и железное бряцанье ее сопровождающего.

Серая лошадка, рекомендованная ювелиром Брендоном Дигитеком, и отданная им прямо-таки за символическую цену, оказалась и впрямь диво как хороша. Неслась, как ветер, как стрела, переставляя ноги ровно и резво. Впрочем, Арьель не сумел оценить и половину ее достоинств. Наездник из него был никудышный, в седле он держался так себе; а уж тем более, когда кобыла бежала в таком темпе... Конечно, все было не настолько плохо, чтобы вываливаться из седла, но набитая до мозолей к концу первого же дня задница докучала изрядно. Плюс спина, которую ломило немилосердно, и стертые ляжки. Арьель успел припомнить все известные ему ругательства; правда, произносить их громко вслух он не рисковал, хоть и ехал один.
Настроение у него было подавленное. Это еще говоря мягко. Скорее, он был просто убит разговором с госпожой Амандой, настолько тягостное впечатление осталось. Несчастная женщина. Она потеряла самое дорогое, и потеря эта застила ей весь мир. Ее можно понять... Несчастный Нэль. Сколько еще горожан настроены так же, как мать Лионетты?..
Но надежда оставалась, и потому Арьель гнал и гнал лошадь, забывая о собственных проблемах и несчастьях.

- Слышь, опять что-то с колдуном неладно. Вот боги-то нас наказали, того и гляди - какой-нибудь фортель выкинет, а мы отвечай.
Снова два охранника стояли перед дверью камеры Нэля и пытались разглядеть, что происходит внутри, подсвечивая себе факелом. Подобный свет мало что давал, только еще более путал зрение, заставляя видеть то, чего нет.
- Да что не так-то? Лежит себе, и пусть лежит.
- Ага, вот и я о том же. То в прошлый раз как сел, так и просидел почти целый день, не шевельнувшись. А сейчас-то не день прошел и не два. Он ведь с тех пор, как та дама, что навещать его приходила, лежит, не двигается, не пьет и не ест, а тому уж дня три будет. Голодом себя заморит. А то, может, и умер уже.
- Голодом не заморит. Не успеет. Говорят, уже почти решили его дело-то. Дня три-четыре - и он отсюда выйдет. Прямиком на костер. Так что, ну его. Пусть лежит. Пойдем, и так работы полно.

Когда дорога, наконец, ткнулась своим хвостом в ворота Тальеры, Арьель был бы рад свалиться с седла в сугроб и полежать там тихо и неподвижно часок-другой. Увы, подобной роскоши он себе позволить не мог. Следовало еще разыскать тана Аля, а вовсе не факт, что он обитался в городе. Арьель полагал, что поместье его располагается где-нибудь в окрестностях, а значит, предстояло еще некоторое время провести в седле. Не слишком радостная перспектива, но выбирать не приходилось. А ведь впереди ждал еще обратный путь - но Арьель старался о нем не думать. Еще три дня верхом были для него равносильны мучительной смерти. И хорошо бы, чтобы не пришлось возвращаться в одиночестве. Он был уверен, что отыщет тана, где бы тот ни находился - слишком многое от этого зависело; но согласится ли тан отправиться в Аркару? Вот вопрос, над которым Арьель тоже изо всех сил старался не размышлять. Он вообще заставлял себя поменьше заглядывать в будущее.
Миновав ворота, он спешился, подумав, что вот так-то, наверное, и чувствуют себя освободившиеся от земных мучений души, входящие в покои Борона. Скучавшие неподалеку стражники без особого интереса посмотрели на него, когда он направился прямиком к ним, ведя за собой лошадь. В разговор они включились охотно, видно, безделье здорово достало. Да, господина тана Аля в Тальере хорошо знали, наезжал он в по делам часто, и один, и с сыном, и дом у него в городе был, только вот жить он там - не жил. Ну, во всяком случае, не дольше, чем день-два, смотря как дела шли. Дела-то какие? Да всем известно, что тан Аль с магами водится. Всякие штучки им достает, которые для колдовства нужны. А откуда что берется - ну, то только тану да Гесинде известно. Стража в то нос не сует. Что до поместья господина тана, так оно недалеко, лиги две от Тальеры к западу, прям по дороге, мимо не проедешь. Замок у него старинный, от прадеда доставшийся, а то и от прапрадеда. Господин тан - он ведь, почитай, самый знатный человек в округе, испокон веков Али с медейскими королями водились...
В общем, сведения Арьель получил самые исчерпывающие, впрочем, ничего нового для себя он не услышал. Про весьма знатное происхождение тана он знал и раньше, о тесных связях его с магами догадывался. Из слов стражников можно было сделать только еще несколько косвенных выводов. Например, что он не чуждается оказывать помощь просящим ее. Очень уж доброжелательно отзывались о нем солдаты.
Что ж, сказал себе Арьель, соберемся с духом и запрыгнем обратно в седло. Немного осталось. Еще чуть менее часа пытки - и он будет на месте.

- Приветствую вас, господин музыкант! Ну и ну! Вот уж не ожидал вас увидеть. Честное слово! Чем обязан?
Тан Аль был здорово удивлен и, кажется, искренне обрадован. Он принял гостя в своем рабочем кабинете, и Арьель с первых минут старался не слишком разевать рот по сторонам - столько книг он видел разве что только в храмах. Впрочем, чего удивляться, раз тан водит близкое знакомство с магами.
Сам хозяин, правда, на мага никак не походил (хотя, что мог Арьель сказать о служителях Гесинды?). Появившись в дверях кабинета, он выглядел так, будто только что вернулся с охоты, или с осмотра своих угодий, или просто с заднего двора, где давал указания слугам. Последнее было ничуть не менее вероятно.
- Ну, оставьте, к чему это, - остановил тан Арьеля, когда тот склонился было в поклоне. Подошел ближе, протянул руку. - Что случилось? Вы, знаете ли, здорово напугали моих слуг. Они, по вашему виду и разговорам, подумали, что вы, по меньшей мере, привезли известия о войне. Надеюсь, это не так? Вид у вас, простите, и в самом деле, запыхавшийся, словно вы бегом на одном дыхании пересекли всю Медею. Присядьте, вот сюда, выпейте вина. Отдышитесь.
Усадив гостя в высокое резное кресло и сунув ему в руки кубок с густым красным вином, тан устроился напротив. Арьель почувствовал, как светлые глаза ощупывают его внимательным взглядом. Тан стал очень серьезен и даже как будто озабочен. Неужели что-то почуял? Возможно. Он ведь, кажется, очень проницательный человек.
- Ну, теперь рассказывайте, - потребовал тан, видя, что Арьель немного пришел в себя. Но, вместо того чтобы замолкнуть и слушать, продолжил: - Не думал увидеть вас тут одного. Когда услышал о вашем приезде, понадеялся, что вы прибыли в компании с другом, Нэлем. Очень хотелось бы узнать, что он решил принять мое предложение.
- Вот как раз из-за Нэля...
Тан резко выпрямился в кресле.
- С ним что-то стряслось? Говорите!
Изрядную долю времени в дороге Арьель посвятил как раз тому, чтобы как следует подготовиться к разговору с таном, решить, что нужно рассказывать, а что нет. Чтобы, добравшись, до места, не терять ни минуты. В результате, он составил достаточно подробное, но не отягощенное ненужными деталями, повествование, которое и выдал на одном дыхании, словно хорошо знакомую балладу. Ничего хорошего в том, чтобы сообщать малознакомому человеку весьма неприятные факты из жизни товарища (который вовсе не просил об этом), не было, но Арьель не видел иного выхода. Тан должен был понимать, во что впутывается, если вдруг решится откликнуться на просьбу о помощи.
Как видно, тан понимал, и восторга отнюдь не испытывал. Брови его сошлись на переносице, губы плотно сжались, а светлые глаза более всего стали напоминать два кусочка льда. Арьель, глядя на это мрачное, чем-то даже пугающее лицо, чувствовал, как тает его уверенность в том, что в правильное место он пришел за помощью. Того и гляди, тан выкинет его за порог, наказав слугам не подпускать его более к воротам замка и на расстоянии лиги. Что и понятно - какой вельможа захочет впутываться в темное, дурно пахнущее, к тому же - заведомо проигрышное дело? Кто рискнет портить репутацию ради какого-то бродяги?
Все же, он докончил рассказ. И сидел и ждал, не смея пошевелиться, глядя на тана, также замершего в своем кресле.
Очень долго оба молчали. Тан медленно потянулся к кубку с вином, поднес его к губам, застыл так на минуту. Не пригубив, поставил обратно на стол. Взглянул на Арьеля. Брови его, по-прежнему, были нахмурены.
- М-да, - сказал он, наконец. - Дерьмовая история, прямо скажу.
Арьель промолчал. С мнением тана он был полностью согласен, хотя и не стал бы выражаться так грубо.
- Теперь я понимаю причины вашего друга. Те самые, о которых он предпочел умолчать. Но я не понимаю, неужели не было другого решения проблемы. Не такого... кардинального. Более безопасного. И не понимаю, почему вы не помешали Нэлю сделать то, что он сделал. Я имею в виду - вернуться в Аркару.
- Удерживать его - все равно что пытаться остановить реку, - кашлянул Арьель. - Так же эффективно и так же небезопасно.
- Утверждение спорное, - резко возразил тан. - Удержать можно кого угодно и от чего угодно, главное - знать, как подойти к делу. Впрочем, что теперь рассуждать. Я полагаю, что вы приехали просить у меня содействия в деле Нэля? Хотите, чтобы я помог ему избежать костра? Думаете, я настолько влиятелен?
- Хотелось бы надеяться, что я не ошибся, - осторожно отозвался Арьель.
- Хотелось бы мне вас успокоить. Но, видите ли... боюсь, что я могу оказаться бессилен. Мое участие могло бы повлиять на судьбу Нэля, если бы ее решала магическая гильдия. Но здесь, как я понимаю, храмы Гесинды замешаны не будут, поскольку они уже не считают Нэля своим служителем. Решать будет только город. Давить же на аркарских судей... не знаю. Не знаю, господин музыкант, смогу ли я что-нибудь сделать. Кроме того, ведь приговор был уже вынесен пять лет назад?
- Суд должен его подтвердить повторно. Так мне объяснил один из членов суда...
- Непонятно, - тан пожал плечами. - Что-то они мутят. Неделя для того, чтобы подтвердить однажды вынесенный приговор! Они настолько не уверены в себе? Или, все-таки, кто-то давит на них? Опять же - кто? Ладно, этот вопрос не решить, даже просиди мы тут в размышлениях неделю или две. Вы в состоянии отправиться в обратный путь сегодня же? Или предпочтете передохнуть до завтра? Мне нужно будет отдать кое-какие распоряжение в связи с отъездом.
Стараясь не показывать слишком явно свою радость, Арьель на минуту задумался. Все его тело требовало немедленного и, желательно, продолжительного отдыха, но стоило только вспомнить, сколько времени осталось в его распоряжении, чтобы тут же забыть об усталости. Если, конечно, время и впрямь еще есть, если Брендон Дигитек не ввел его в заблуждение.
- Я готов ехать сегодня, - заявил Арьель, подавив все лишние мысли.
Тан пронзил его взглядом.
- Похвальное желание поскорее помчаться на выручку другу. Жаль только, что вы вообще допустили возникновение подобной ситуации... Подождите меня тут. Отдохните пока, я вернусь не позднее чем через полчаса.
С этими словами тан удалился из кабинета, предоставив в распоряжение музыканта сотни книг, удобные кресла и кувшин с вином. Арьелю же было не до чтения, да и не сиделось на месте, невзирая на усталость. Он пошел кружить по кабинету, рассеянным взглядом окидывая полки с фолиантами. Слова тана жгли его огнем. В самом деле, если как следует разобраться, то в том, что Нэль попадет на костер, виноват именно он и никто более. Сначала подал идею, потом не удержал от ее воплощения. И хотя Арьель и впрямь плохо представлял себе, как можно удержать мага от чего-либо против его воли, он понимал, что все это - в сущности отговорки. Если бы он хотя бы попытался... Теперь же остается только молить богов, чтобы было еще не поздно. Только бы Гесинда смиловалась над своим изгнанным служителем...

- Ну, что я говорил, господин десятник? Ровно мертвый.
- Да заткнись ты. Какой мертвый, дышит он.
Начальник караула, оглянувшись на дожидавшегося его за решеткой солдата, опасливо наклонился над распростертым на лежанке узником. Чуть повернул голову, словно прислушиваясь к дыханию. Маг лежал ровно и неподвижно, лицо его с запавшими щеками казалось алебастровой маской. Посмертной маской... Слепком с мертвых черт.
- Кхм... Эгей, слышишь меня, колдун? Отзовись, если живой-то.
- Мммм? - не размыкая губ, не открывая глаз.
- Живой! - неподдельно обрадовался десятник и продолжил, воодушевленный успехом. - Ты, это... болен, что ли?
Невнятное мычание, которое можно было понять и как "да", и как "нет". Начальник караула растолковал по-своему и мгновенно ощетинился.
- Говорить не хочешь, колдун? Не желаешь, значит, снисходить?
- Что вам нужно? - очень тихо, но отчетливо спросил Нэль, по-прежнему не шевеля и пальцем.
- Нужно нам знать, собрался ты себя голодом замучить или как! Чтобы, значит, на костер-то не попасть. Кхм... Поел бы ты, парень.
Темные ресницы дрогнули на бледных щеках, глаза чуть приоткрылись.
- Голодом замучить? - переспросил Нэль едва слышно. - Даже и не думал. С чего вы взяли?
- Как это с чего? Лежишь, словно бревно, и ни крохи в рот не берешь вот уже четвертые сутки. Что ж тут думать-то?
Не отвечая, Нэль приподнялся, потом сел на досках своего ложа. С заметным усилием. Начальник караула шарахнулся от него так, словно увидел вдруг здоровенного громилу с двуручным мечом в руках. Нэль чуть усмехнулся, склонил голову.
- Нечего бояться, - он слегка развел кисти рук, так, чтобы зазвенела и натянулась цепь кандалов. - Разве вы не знаете, что маг опасен, только когда руки у него свободны?..
Десятник пробурчал в ответ что-то неразборчивое. Он продолжал держаться поодаль, но уходить не торопился. Охранник же топтался за дверью, бросая нетерпеливо-встревоженные взгляды то на своего офицера, то на заключенного. Видно было, что ему не по себе.
- Вы сказали, четверо суток? - Нэль коротко глянул на начальника караула и снова опустил голову.
- Да, с тех пор как к вам дама приходила...
- Осталось совсем недолго... - проговорил Нэль как будто про себя и добавил в полный голос. - Не беспокойтесь, я поем. Смерть от голода меня не привлекает.

Хороши были кони в конюшне аркарского ювелира, а лошадки тана Аля были еще краше. Брендон Дигитек, пожалуй, удавился бы от зависти, увидь он скакунов из тальерского замка. Альер, на что уж он не разбирался в лошадях, и то не мог не оценить их редкую красоту и стать.
Тану вывели ослепительно-белого жеребца с единственным черным пятном - прямо посреди лба. Видно, тальерский вельможа любил покрасоваться. Легко и ловко он запрыгнул в седло, глянул на музыканта, который с видимой неохотой подступал к своей кобылке. Арьелю стало нехорошо при одной мысли о необходимости вновь лезть в седло.
Видно, по его походке тан безошибочно сумел оценить его состояние, потому что сказал:
- Сомневаюсь, очень сомневаюсь, что вы выдержите еще несколько дней скачки. А мне не хотелось бы привезти в Аркару труп. Ну, или что-то, близкое к этому состоянию. Ручаюсь, если вы даже и доедете, потом очень долго не сможете ходить.
Арьель пожал плечами. Об этом он уже думал.
- Не знаю, что тут можно сделать, - отозвался он. - Слишком мало времени...
- Я знаю. Поеду вперед как можно быстрее, тем более, что мой конь намного резвее вашего. Не придется его сдерживать. Вы же последуете тем же путем, но в экипаже.
- Но...
- Никаких "но". Приедете днем позже, только и всего. К этому времени все уже будет решено. Отправимся вам навстречу... если все пройдет удачно. Если нет - дождусь вас в Аркаре. В любом случае, лишние жертвы нам ни к чему. Не так ли?..
Таким образом, у Арьеля появилась возможность в течении четырех дней чувствовать себя аристократом, неспешно путешествующим по королевству в свое удовольствие. Экипаж тана был подстать его коням - такой же эффектный и быстрый. И удобный. Впрочем, Арьель не сумел в полной мере насладиться всеми его достоинствами, слишком уж он устал, да и нервное напряжение давало о себе знать. Что, если тан не успеет? Или приедет вовремя, но не сумеет вмешаться? Больше всего Арьеля волновало именно то, что, как и сказал тан, он приедет, когда все будет так или иначе кончено. "Так или иначе кончено... " Слова Нэля. Увидятся ли они еще в этом мире? Или магу суждено взойти на костер и превратиться в пепел раньше, чем Арьель даже доберется до ворот Аркары?

Нэль совсем не удивился, когда вместе со стражей к его камере пришли еще двое мужчин, одетых в длинные черные балахоны. Он ждал их. А служителей Прайоса никогда не приходится ждать слишком долго.
Лица они прятали под капюшонами, но для Нэля это не имело ни малейшего значения. Даже если бы они не скрывались, он не мог бы сказать, знает ли их. Вполне возможно, что именно эта пара привела его в храм Прайоса пять лет назад. Лиц их Нэль не запомнил бы. Он так редко смотрел в глаза людям...
Служители Прайоса остановились перед ним, повернувшись спиной к охранникам. С этой минуты заключенный передавался в их руки.
- Лионель из Аркары, - произнес один из них, голос у него оказался на удивление молодым. Он старался напустить значительности, но у него плохо получалось. - Мы пришли сообщить тебе, что правосудие Прайоса свершилось. Слушай же приговор. Суд, с благословения Прайоса, постановил: Лионеля из Аркары, мага, известного как Поджигатель и Проклятый, преступившего законы человеческие и божественные и за то изгнанного из города, но посмевшего ослушаться приговора и вернуться, предать смерти через сожжение.
Слушая его с отвлеченным интересом, - как он, любопытно, вывернется из такой запутанной грамматической конструкции, - Нэль даже не сразу обратил внимание на последние его слова. Да и когда расслышал, никак этого не показал.
Подобного исхода он тоже ждал.
- Казнь состоится сегодня в полдень, - подхватил второй служитель Прайоса. - На городской площади, на глазах у всех честных горожан города Аркары, в присутствии бургомистра и высоких судей. Да свершится воля Прайоса.
- Да свершится, - эхом откликнулся первый. - Лионель из Аркары, если тебе есть, что сказать, говори теперь, ибо перед лицом судей ты предстанешь только на эшафоте. Если хочешь кого-то видеть, сообщи теперь. У тебя есть еще шесть часов, чтобы проститься с кем пожелаешь.
Нэль качнул головой.
- Мне ничего не нужно.
- Тогда, Лионель из Аркары, повелеваем тебе следовать за нами.

Теперь ступеньки вели вверх, и идти по ним было гораздо приятнее, чем вниз. Нэль не торопился, зная, что сопровождающие даже не попытаются заставить его ускорить шаг. Возможность никуда не спешить - одна из привилегий приговоренного к смерти.
За весь путь он ни разу не запнулся, только на минуту остановился, когда они втроем вышли в центральный зал храма Прайоса. Здесь с него сняли повязку, и он, щурясь от непривычно-яркого света, запрокинул голову к вздымающемуся к небу куполу. Свод был неполный, самый центр его был набран из стеклянных сегментов. Обошлось это чудо храму, должно быть, в изрядную меру золота, но каков эффект получился! Словно сам Прайос заглядывал в построенный для него дом. Особенно, когда день выдавался ясным и солнечным, как сегодня. Нэль стоял, подставив лицо теплым лучам, и жмурился на солнце, как кот. Вид у него был до того беззаботный и довольный, словно из этого залитого февральским солнцем зала он собирался отправиться на загородную прогулку, а не на костер. Служители Прайоса, темные и молчаливые, возвышались по сторонам от него, как обсидиановые столбы.
- Какой прекрасный день, - негромко проговорил Нэль, продолжая наслаждаться солнечной ванной. - Жаль было бы умереть сегодня, не правда ли?..
Его мрачные сопровождающие не откликнулись. И правда, с чего бы им жалеть о чем-то? Не им же предстояло через несколько часов превратиться в пепел.